Нефтяной принц

— Твои уста говорят правду. И все, кто принадлежат к великому народу апачей, — братья. Когда у отца много детей, то среди них царит любовь и взаимовыручка. Так должно быть. В нужде и беде они помогут друг другу, они не то что драться, даже ссориться не должны. На юго-востоке живут команчи, смертельные враги апачей. Каждый год их воины приходят биться с апачами, поэтому наши племена должны сплотиться в борьбе против этих воров и убийц. Однако мы этого не делаем. Наоборот, наши племена враждуют между собой, уничтожают друг друга, и в итоге, когда приходит необходимость, слишком слабы, чтобы отразить смертельного неприятеля. Мое сердце отяжелело от этих забот. Нихора и навахо называют меня вождем апачей, но они сами апачи, поэтому должны слушать слова, исходящие из моих уст. Ты взял в плен Виннету и его белых братьев, хотя мы ничего вам не сделали, а я принадлежу к одному с тобой народу. Можешь ты мне назвать разумную причину своего поступка?

— Твое сердце больше склонно к навахо, чем к моему племени.

— Ты ошибаешься. Я ваш общий брат.

— Твоя душа принадлежит бледнолицым, нашим врагам.

— И опять ты заблуждаешься. Я люблю всех людей одинаково, и мне неважно, какого цвета у них кожа — белая или красная. Но все злые люди — мои враги, будь они белые или индейцы. Топор войны выкопан, и теперь брат идет на брата, чтобы пролить новую кровь. Это плохо, потому сегодня я не считаю себя вашим другом. Я не помогаю ни вам, ни навахо, я только призываю закопать томагавк войны и опять жить в мире.

— Этот невозможно. Мир может наступить только после того, как прольется кровь. А до тех пор мы не будем слушать никого, кто говорит о мире.

— И даже меня?

— И тебя тоже.

— Вижу, что мои слова напрасны, а Виннету не привык говорить впустую. Продолжайте свой спор с навахо, но берегитесь втягивать в него меня и моих белых братьев! Ты обошелся с нами как с врагами, но мы хотим это забыть. Сейчас ты у нас в руках, твоя жизнь зависит от нашей воли. Скажи, хочешь ли ты, чтобы в палатках ваших врагов говорили: «Олд Шеттерхэнд и Виннету пленили Мокаши, хотя при нем было три сотни воинов»? Хочешь, чтобы о тебе говорили: «Он вынужден был вернуть даже белых скво и детей, плененных им»?

Виннету сказал это специально, поскольку подобное было бы для Мокаши величайшим позором. Вождю нихора надо было выпутываться. Если он не станет препятствовать уходу бывших пленников, за это сам получит свободу. Взамен он получит обещание, что его позор будет забыт. Вождь мрачно глядел перед собой и молчал. Тогда Виннету продолжил:

— Твои воины уверены, что мы тебя сразу же убьем, если только они попытаются напасть на нас. Ты слышал, как об этом сообщил им мой брат Шеттерхэнд?

Мокаши кивнул.

— Ну, теперь ты знаешь, что тебя ожидает. Решай сам свою судьбу. Мы требуем свободного прохода и возвращения всего отнятого у нас.

— Теперь это наши вещи!

— Нет. Мы не оставим в ваших руках ни единой своей иголки.

— Тогда будет бой!

— Но прежде ты умрешь!

— Я воин и смерти не боюсь. Мои люди отомстят за меня.

— Ошибаешься. Мы находимся под защитой скал и деревьев. Кроме того, не забывай: мы никогда не считаем своих врагов, нам все равно, триста их или меньше, а твоим воинам известно, какое у нас оружие. Уверяю тебя, вы нас не победите.

— Тогда пусть мои люди умрут со мной. Они так же, как и я, запятнаны позором, о котором ты сказал раньше.

— Если ты будешь вести себя разумно, а они станут тебе повиноваться, то вы сотрете с себя это позорное пятно. Мы обещаем, что никому не скажем о событиях сегодняшней ночи.

Глаза Мокаши засветились радостью, он воскликнул:

— Ты обещаешь? Ты сдержишь слово?

— Разве Виннету когда-нибудь нарушил данное слово?

— Нет, но скажи мне, как вы будете относиться к нам после того, как мы вас отпустим.

— Так же, как и вы к нам. Если последуете за нами, чтобы опять напасть, мы будем защищаться.

— Куда вы направитесь?

— Пока не знаем. Мы должны поймать трех сбежавших пленников. Куда они поехали, туда мы и отправимся. Если они поедут к навахо, и нам придется выбрать этот путь.

— Вы объединитесь с ними против нас?

— Мы будем склонять их к миру, как я пытался уговорить тебя. Я уже говорил: мы не хотим быть вашими врагами. Решайся быстрее! Нам надо выезжать, иначе трое бледнолицых получат слишком большое преимущество.

Мокаши закрыл глаза, взвешивая все за и против. После непродолжительного раздумья он снова открыл их и объявил:

— Вы получите все принадлежащее вам, а потом можете ехать.

— И вы не будете нас преследовать?

— Мы забудем про вас, но вы не должны говорить, как я попал в ваши руки!

— Решено! Готов ли мой брат Мокаши раскурить с нами трубку мира?

— Да.

— Стой! — вмешался Олд Шеттерхэнд. — Мой брат Виннету забыл нечто важное. Он не сказал о восьми навахо, оказавшихся в руках нихора.

— Я думал о них, — ответил апач.

— Мы должны требовать их освобождения.