Нефть!

– Есть люди, которые ненавидят радикальное движение, потому что они его не понимают, другие же ненавидят именно потому, что они его понимают, – сказал Пол и, дав время Банни уяснить себе то, что он говорил, продолжал: – В данном случае я думаю, что тебе придется или переменить свои убеждения, или порвать с этой девушкой. В этом я глубоко убежден; ты не найдешь полного счастья в любви, если эта любовь не будет построена на духовной гармонии, на общности идей. Всякая другая любовь тебе очень скоро надоест.

– А ты любил когда-нибудь, Пол?

– Два года назад мне очень нравилась одна девушка в Энджел-Сити, и я думаю, что она согласилась бы быть моей. Но я тогда как раз решил сделаться большевиком и знал, что она сочувствовать этому не будет. А в таком случае для чего было бы заводить всю эту историю? На всю эту душевную борьбу, на все эти переживания ушла бы масса времени, а оно было мне нужно для работы.

– Я часто думал о тебе и обо всех этих вещах. Мне интересно было знать, как ты теперь на все это смотришь?

– Так вот я так и смотрю: найди себе женщину, которую ты чувствуешь, что сможешь полюбить, и знаешь, что она будет помогать тебе в твоей работе, будет твоей поддержкой, как и ты – ее. И тогда люби и не спрашивай ни у кого позволения. Я думаю, что когда-нибудь я встречу такую женщину-товарища. Я часто об этом думаю, конечно, – ведь я не какая-нибудь деревяшка. Но мне нужно подождать, чтобы выяснилось мое дело в суде. Не очень-то я буду нужен какой-нибудь девушке, если мне придется провести двадцать лет в Ливенворте или Атланте.

VII

На следующий день Пол должен был говорить на митинге коммунистов. И Банни решил непременно туда пойти. Но что делать с Ви? Ей будет совершенно неинтересно, конечно, слушать рассказы Пола о России. Она уже все слышала от своего друга, принца Мареску. Банни вспомнил о спиритических сеансах и разными дипломатическими подходами внушил отцу мысль позвонить Ви и соблазнить ее исключительно интересным сеансом, который был назначен в этот вечер. Отец позвонил. Ви обещала непременно приехать, и Банни почувствовал себя свободным.

Но неожиданно днем Берти позвала его к телефону.

– Скажи, твой старина Пол, кажется, в Париже?

Банни был поражен. А он-то как берег эту тайну! Но потом он рассмеялся:

– Очевидно, твоя старая тайная полиция не теряла даром времени?

– Я позвонила тебе потому, что думала, что тебе будет интересно узнать, что твой Пол не будет сегодня говорить на митинге. Полиция его арестовала.

– Кто это тебе сказал?

– Только что известили об этом посольство. Он будет выслан. Фактически он уже выслан.

– Боже мой, Берти! Ты уверена?

– Разумеется, уверена. Неужели же ты мог думать, что они позволят ему восхвалять большевиков во Франции?

– Я хотел сказать – уверена ли ты, что его выслали?

Банни был хорошо осведомлен о том, как они обращались с красными: вся Европа приняла милый обычай американской полиции бить арестантов резиновыми веревками, которые не оставляют на коже никаких знаков. И он вступил с сестрой по телефону в горячий спор. Банни требовал, чтобы она сказала, кто именно сообщил об этом Элдону, а Берти настаивала, чтобы Банни не проделывал больше своих безобразных выходок в Париже, так как в конце концов и его самого могли выслать и он погубил бы этим всю карьеру ее мужа.

В конце концов Банни повесил трубку и позвонил в контору издательства коммунистической газеты, спрашивая, не знают ли они об аресте товарища Пулла Воткана, – там его знали под этим именем. Нет, они ничего об этом не знали. Постараются навести справки. Не теряя ни минуты, Банни вскочил в автомобиль и поспешил в управление префекта полиции, где был встречен гораздо менее любезно, чем там обыкновенно принято встречать молодых людей в безукоризненного покроя костюмах. Об американце Пулле Воткане они ничего не могли сообщить, но их очень интересовало узнать о другом американце, по имени Арнольде Р-р-оссе? Как долго он намерен злоупотреблять гостеприимством французского правительства, жертвуя деньги на дело врагов общественной безопасности?

Тем временем Берти, в полном отчаянии, решила позвонить Ви, умоляя ее сделать все возможное, чтобы вырвать Банни из тех ужасных тенет, в которых он запутался. Ви ответила, что она постарается. Постарается в последний раз. И, отойдя от телефона, она велела своей горничной уложить вещи. А когда Банни вернулся домой, то нашел от нее следующую записку: