Нефритовый диск «Би»

В первую очередь, было решено создать милицию из состава первой волны переселенцев. Они немного выучили русский язык и понимали те распоряжения, которые им отдавали Татьяна и Николай. Плюс они были лучше вооружены. У вновь прибывших практически не было металлических мачете и топоров, что немало удивило Татьяну. Оказалось, что семейства «кузнецовых» в двух верхних селениях требовали не менее десяти карибу за один экземпляр топора и целых двадцать – за мачете. На второй площадке цены были еще выше, так как топоры и мачете там использовались для заготовки бревен для плотов и для сборки самих плотов. То есть внутренний коммунизм распространялся только внутри семьи, все остальное – только в результате товарного обмена. Это было немного неожиданно для Тани, потому что в первой волне она не заметила таких отношений. Может быть, это было потому, что все шесть семейств давно жили на территории «Британской Колумбии» и были достаточно близки между собой, постоянно обмениваясь невестами и женихами. Вновь прибывшие жили на берегу Тихого океана, который в то время не соединялся с Северным Ледовитым. То есть обмен товарами и тогда существовал. Впрочем, ничего необычного в этом не было. Татьяна еще не решила: плохо это или хорошо, решила понаблюдать.

Гораздо труднее стало организовывать учебу, слишком много стало людей, а кадров для преподавания убавилось. Поневоле пришлось вначале сосредоточиться на той группе, которая пришла вместе с ними. Из них Таня и Николай начали готовить новых преподавателей. Еще одной проблемой стало отсутствие бумаги. Полное. Выше и севернее была береза, на которой можно было писать иглой иглошерста, североамериканского дикобраза, обычного и довольно многочисленного грызуна в здешних местах. Здесь Николаю помогли женщины и дети, нашедшие чуть ниже по течению коробочки с диким хлопком. Соли в этих местах было много, на левом берегу было шесть соляных куполов, поэтому не возникло проблем сварить целлюлозу, используя при этом выпаренный настой древесной золы, и прокатав пульпу простейшим роллом, смогли получить вполне приличную, немного сероватую бумагу. Отбелить ее было нечем пока. Процесс требовал хлора, а хранить кислоты было пока не в чем. Вспомнив об ослепительно-белых островах на Миссури, Николай организовал туда экспедицию. Его усилия увенчались огромным успехом: привезли песок, состоявший из чистого диоксида кремния. Из которого он сварил вначале кварцевое стекло и сделал емкости для хранения кислот. После этого стал местным «алхимиком».

В общем, общество само разделилось на «классы». Прибывшие со второй волной переселенцы занимались в основном охотой, рыбалкой и собирательством. Иногда их использовали для сбора необходимых для города вещей, того же хлопка, они выполняли и работы по транспортировке угля, там, где высокой квалификации не требовалось. Их «мастеров», естественно, отделили от семейств и доучивали на пока еще примитивных производствах.

Сами «семейства» еще не осознали того, что путешествие закончилось. Медленно, но верно они «расползались» по территории, осваивая все новые и новые угодья для охоты. Поздней осенью судьба сделала еще один подарок. Таня учила историю и твердо знала, что у индейцев не было лошадей. Оказалось, что она довольно сильно ошибалась. Вначале река принесла труп животного с прямой короткой гривой, на задней части тела были видны полосы, как у зебры, количество которых уменьшалось к холке. Поставили задачу искать, но не убивать. А затем смогли перехватить целый табун, переплывавший Миссисипи. Успели поймать 14 штук, остальные выбрались на берег и удрали. В районе Москвы было несколько соляных куполов, которые притягивали к себе травоядных животных. Организовали поиск и нашли еще несколько табунов. Особенно много их было в междуречье Миссури и Миссисипи, выше по течению реки, там не было лесов, имелись лишь отдельные деревья и кусты. Но по сравнению с другими видами животных, эти многомиллионных табунов не составляли. Собственно, скорее всего, их просто отжали от лучших пастбищ бизоны, а появившиеся охотники чуть позднее окончательно добили эти стада.

Но еще до их появления по двум рекам выше и ниже «города» начали поступать металл и руда. Но наступившая, хоть и очень поздно, зима прервала эти поставки. Начался исход жителей, люди отвыкли жить скученно и пошли искать места, где рыба крупнее, олень жирнее, нет милиции и никто не заставляет делать что-то непонятное. К весне из 30 тысяч человек непосредственно в городе проживало от силы две-три тысячи. Город пока ничего не мог дать людям. Он был не более чем символом. Сюда приходили только за доской и клеем. Лес и степи предлагали людям значительно больше.