Нефрит

Словно кто-то поет…красиво, проникновенно, завораживающе.

Ей-богу, хотелось прочистить уши, чтобы понять, что я не сошла с ума раньше времени!

Я даже головой потрясла, надеясь на то, что мои галлюцинации пройдут сами по себе!

Вот только они никак не проходили, и я застыла, изумленно моргая мокрыми от слез ресницами, когда поняла, что голос только усиливается, и что только гриппом болеют все массово, а сходят с ума по одиночке.

Так вот, оказывается я еще была далеко от безумия. потому что скоро стало ясно, что этот завораживающе красивый голос слышат все!

Теперь я отчетливо слышала, что песня льется на каком-то непонятном языке, необычном, но приятным для слуха и становится все ближе и ближе.

И по мере ее приближения. вокруг затихали все прочие звуки, когда окровавленные Берсерки обращались в людей, глядя по сторонам сосредоточенно, тяжело и наверное даже слегка шокировано, словно ожидали увидеть призрака, который обладал волшебным тембром и силой голоса, способной прекратить самую настоящую войну.

Нам нужна была эта странная передышка, чтобы собраться с мыслями и помочь Мие, которая лежала на снегу, содрогаясь всем своим маленьким телом, свернувшись вокруг животика и поддерживая его снизу белыми дрожащими ладошками, не в силах даже открыть ясных глаз от скручивающей боли.

Метясь возле нее на коленях, мы со Златой были в панике и шоке от происходящего, краем глаза наблюдая, как Кадьяки оборачивались в людей, снова занимая свою первоначальную позицию на возвышенности стройными рядами вокруг разрушенного до самого основания домика, оттаскивая быстро и без лишних разговоров тех, кто был ранен настолько. что был не в состоянии передвигаться сам. или убит.

Слыша тяжелое дыхание Малахита и Звезды над собой, я молилась только об одном — чтобы это не было перерывом ко второму действию еще гораздо более кровавому и опасному, потому что были ранены не только наши враги…

Охрипшая и заплаканная, слыша лишь этот голос, который продолжать петь возвышенно и гордо какую-то замысловатую песню, по звучанию напоминающую былину, где даже непонятное звучание слов плавно перетекало из одного в другое, буквально убаюкивая и заставляя душу трепетать, я громко всхлипнула, когда увидела своего Нефрита рядом с нашими Берами, что неслись к нам — живым и невредимым — стараниями ловкой и проводной Звезды, быстрого и до жути сильного Малахита, и нашего шустрого и хитрого Вульфа, который, не смотря на свою молодость, не отставал от старших товарищей в этом страшном бою.

Мои ноги дрожали так сильно, что пришлось схватиться за ладонь Малахита своими холодными пальцами, подтягивая себя усилием воли вверх, чтобы встать как раз в тот момент, когда Нефрит подлетел, поднимая вихрем окровавленный снег, с землей и мелкими щепками, чтобы схватить меня своими жаркими руками, прижимая к окровавленной груди, где отчаянно и испуганно колотилось его большое медвежье сердце.

И теперь меня не пугал этот запах крови, который моментально впитался в мою одежду. окрашивая ее в алый цвет и делая кофту влажной, не пугало больше ничего, пока я была в руках своего могучего мужа, вдыхая лишь его родной терпкий аромат обжигающе горячей кожи, и ощущая его силу под своими ладонями в напряженных бугрящихся мышцах.

Я бы наверное улыбнулась, если бы только была в состоянии сделать это, видя поверх плеча Нефрита, как Малахит еще долго смотрел на свои пальцы, к которым я прикоснулась сама, поднимая себя на ноги, при чем было стойкое и забавное ощущение, что сейчас он начнет нюхать собственные пальцы или даже лизнет их, чтобы понять какие люди на вкус и запах!

Такого необычного и прямого Берсерка сложно было себе даже представить.

Кажется, для него мы были чем-то на подобие миленьких зверушек, которых он встретил впервые и так заинтересовался, что никак не мог отойти от нас, не задумываясь выступая даже против собственного рода.

По крайней мере, именно так я чувствовала себя, когда в глубоком детстве мне впервые показали зайчика — милого, пушистого, хрупкого и беззащитного, и почему то была уверена, что Малахит в этой ситуации с нами испытывал схожие чувства.

-..спасите её! — прошептала я дрожащим и охрипшим голосом, хватаясь за влажные от крови плечи своего Нефрита, и судорожно наблюдая, как Север упал на колени перед крошкой женой, задрожав сам от ее боли и беспомощности сделать хоть что-то, когда мне казалось, что даже наш синеглазый предводитель боится прикоснуться к Мие, чтобы не потревожить малыша.

Отец был тут же рядом, пока остальные заняли круговую оборону. слегка раненные и взъерошенные от ярости и бурлящего адреналина, но самое главное, что живые!

Теперь я знала точно, что раны можно зашить, яд — вывести, а их кости быстро срастутся, лишь бы только наши смелые и добрые Берсерки были живы!