Читаем НеФормат с Михаилом Задорновым полностью

Так что слова очень многие тайны хранят. Вот, например, раньше неделя — это был всего один день, когда можно было ничего не делать, воскресенье. Понедельник — это день после недели. Потом переименовали названия дней, назначили числительные: вторник, среда… Со временем нашим предкам стало казаться, что один день ничего не делать мало. Хорошо бы ничего не делать все семь дней. И в результате название «неделя» перешло на все семь дней, что, в общем-то, неправильно. А вот слово «рубль» — от слова «рубить». Пока рубль — главная валюта России, хорошего от власти не жди. А вот «гривна» — было хорошее слово.

{Максим Забелин} Насколько я знаю, рубль появился на Руси, потому что гривну в момент инфляции рубили на несколько частей.

{Михаил Задорнов} Дрожь этого слова несколько агрессивна. Деньга — хорошее слово, гривна. Я думаю, нам когда-нибудь надо бы рубль переименовать, но уж больно он нам дорог. В Томске есть памятник деревянному рублю, сделан из дерева.

{Максим Забелин} Вот вы рассказали про интересный обычай «Взятие снежного городка», а я натолкнулся на ещё один интересный обычай, назывался он «Пробуди». Славяне, вооружившись горячими головнями, шли будить медведя. Вокруг вымышленной берлоги ходили участники праздника и кричали: «Медведь! Просыпайся, вставай!» Нужно было поднять медведя, чтобы он скорее вызвал весну.

{Михаил Задорнов} Знания, которые сегодня опубликованы в энциклопедиях, очень позднего времени, когда на Масленицу уже стали напиваться. А вообще-то это грех. Ведь смысл Масленицы и поста — чтобы семя созрело для продолжения здорового рода. А когда знания природные потерялись, стали напиваться, людям уже был уже нужен только адреналин. Вот это чисто славянское — напиться и, чтобы впрыснуть адреналин, пойти будить медведя. Поразительно! Это вообще противоречит природной сути праздника. Кулачные бои — да, но они организовывались, а не возникали стихийно, как нынче. Я знаю, что сначала был обычай обняться с медведем. Это сильно! Но обниматься должны были только мужики. Один раз приобнял — и чувствуешь себя мужиком на весь оставшийся год. Мне однажды довелось обняться с медведем! Это конкретный впрыск адреналина! Вообще, правильная встреча Масленицы, Великого поста и Пасхи — это виагра на весь год. И творчество хорошо идет! Но напиваться нельзя ни в коем случае.

{Максим Забелин} Но при этом один из обычаев был напрямую связан с распитием сурьи.

{Михаил Задорнов} Сурья — это немножко другой напиток, на индоевропейском языке слово означает «солнечный свет». Это солнечный напиток, на меду, с добавкой трав, слабее, чем пиво. Сурью можно пить, как и слабую медовуху. Но у молодых были другие забавы. В сегодняшних энциклопедиях пишут, что они через костёр должны были прыгать, но не надо путать Масленицу и праздник Ивана Купалы. На Масленицу молодые, которые собирались справлять свадьбу, должны были проверить, подходят они друг другу или нет. Становились спиной друг к другу. Кто-то давал команду, и они поворачивались друг к другу лицом. Если поворачивались через одну сторону, то могли после этого венчаться.

Была одна эротическо-символическая игра. Ставились два высоких бревна, очищенные от коры. Один ствол со щелью, а один с сучком. Невесты должны были набрасывать кольцо на сучок. А мужчины должны были в щель закинуть щепку. Те, кому удавалось, веселились, недельная такая дискотека была. Эти традиции потеряны, но у нас остались хотя бы какие-то игрища. Вот что значит катание с горки? Но не просто так, а невеста должна скатиться на коленях у жениха. Чем дальше мужик с невестой проехали с горки, тем дольше он будет мужиком в жизни.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адриан Моул: Годы прострации
Адриан Моул: Годы прострации

Адриан Моул возвращается! Годы идут, но время не властно над любимым героем Британии. Он все так же скрупулезно ведет дневник своей необыкновенно заурядной жизни, и все так же беды обступают его со всех сторон. Но Адриан Моул — твердый орешек, и судьбе не расколоть его ударами, сколько бы она ни старалась. Уже пятый год (после событий, описанных в предыдущем томе дневниковой саги — «Адриан Моул и оружие массового поражения») Адриан живет со своей женой Георгиной в Свинарне — экологически безупречном доме, возведенном из руин бывших свинарников. Он все так же работает в респектабельном книжном магазине и все так же осуждает своих сумасшедших родителей. А жизнь вокруг бьет ключом: борьба с глобализмом обостряется, гаджеты отвоевывают у людей жизненное пространство, вовсю бушует экономический кризис. И Адриан фиксирует течение времени в своих дневниках, которые уже стали литературной классикой. Адриан разбирается со своими женщинами и детьми, пишет великую пьесу, отважно сражается с медицинскими проблемами, заново влюбляется в любовь своего детства. Новый том «Дневников Адриана Моула» — чудесный подарок всем, кто давно полюбил этого обаятельного и нелепого героя.

Сью Таунсенд

Юмор / Юмористическая проза