Недостреленный (АИ)

В Кремле нас покормили в местной столовой, пища была такая же скудная, как и в нашей. К вечеру 12 апреля мы уже валились с ног. Сказывалась усталость и недосыпание. Нас распустили по домам, мне и моим сослуживцам из милиции было предписано вернуться на Третий Знаменский и продолжить работу с задержанными там, проводя опознания их пострадавшими и определяя степень участия задержанных в преступлениях.

Я пришел домой вечером, Лиза уже была там, увидев меня, очень обрадовалась, но поняв моё состояние, быстро покормила меня ужином, на задавая вопросов. Мне хватило сил умыться, а после свалился спать и проспал до утра.

В ближайшее воскресенье мы с Лизой зашли ненадолго к Романовским отдать одолженную для чтения книжку. Поздоровавшись с хозяевами дома, вернули Софье Александровне книгу и собрались было покинуть квартиру, но были остановлены приглашением от хозяев. Жена Андрея Георгиевича завела какую-то свою беседу с Лизой, а сам полковник был более приветлив, нежели в предыдущую встречу, и пригласил меня в кабинет. Он предложил присесть в кресло и угостил сигаретой. Я, поблагодарив, отказался, объяснив, что не курю. Андрей Георгиевич же взял из картонной коробки с небольшим количеством оставшихся сигарет одну себе и пояснил:

— А я, знаете ли, Александр Владимирович, пристрастился к этой привычке, и, если не возражаете, закурю. Вот, дымлю изредка, с хорошим табаком нынче сущая беда. Но я не об этом хотел с вами поговорить.

Я не возражал и внимательно посмотрел на хозяина кабинета, приготовившись выслушать.

— Прежде всего, хочу выразить своё восхищение вашей власти, — начал Андрей Георгиевич, раскурив сигарету. — Я был буквально потрясён, как Советы в одночасье, за одну ночь избавились от бесчинствующих банд, угрожавших всей округе. Я о тех, кто громко называл себя революционными анархистами, прикрывая этими громкими словами свои преступные деяния. И некоторые мои знакомые так же всецело одобряют это действие новой власти. Большевики наконец-то начали устанавливать порядок вместо разгульной стихии.

— Да, вы полностью правы. С их бандитизмом надо было кончать. Я сам участвовал во взятии одного из удерживаемых ими особняков, здесь рядом, на Малой Дмитровке, — решил я немного погреться в лучах славы.

— Мы слышали стрельбу ночью третьего дня, — подтвердил Андрей Георгиевич. — Александр Владимирович, не поделитесь подробностями взятия? Они, смею утверждать, пытались подготовиться к штурму, как я смог заметить. Меня, как офицера, живо интересуют детали, если они, конечно. не составляют тайны.

Я обрисовал состояние особняка и действия, предпринятые для его штурма.

— Видна недостаточная подготовка анархистов. Не забаррикадировали двери, не были заложены окна, — отметил полковник. — Единственное орудие было подвержено пулеметному огню. Впрочем, слишком просторные окна не способствовали защищенности.

— Соглашусь с вами, Андрей Георгиевич, — сказал я. — Но их более тщательные приготовления отдалили бы их поражение всего лишь на несколько часов. Мы подтянули бы гарнизонную артиллерию и разметали бы их баррикады и огневые точки за несколько выстрелов. Плохо организованным, как вы сами заметили, бандам невозможно тягаться с регулярной, пусть и только недавно созданной красной армией и отрядом ЧК.

— Наслышан о создании регулярной красной армии. Собственно, один из моих знакомых по старой службе был встречен мной случайно на улице. Уговаривал присоединиться к нему. Он пошел служить военным специалистом… некое, знаете ли, новое обозначение прежней офицерской должности…

— Вы можете сделать хорошую карьеру в новой армии, — сказал я Андрею Георгиевичу. — Большевики настроены серьёзно и пришли надолго. Армия нужна любому государству для защиты от внешних врагов и иностранных интервенций. А их у России будет немало, могу я предположить.

— Относительно армии полностью с вами согласен, Александр Владимирович, — произнёс полковник. — Я склоняюсь к этому же решению.

— Должен вас честно предупредить о некоторых трудностях, — сказал я. — Отряд красной армии участвовал в штурме на Малой Дмитровке вместе с ЧК и милицией, я их видел. Это вчерашние рабочие, выучка и дисциплина оставляет пока желать лучшего. Обмундирования единого тоже ещё нет. Кроме того, в свете различных демократических веяний, уже год проводимых в российской армии ещё с прошлой революции Временным правительством, отношение к приказам может быть… своеобразное.

— Знакомо. Встречался с подобным в прежней армии… — вспомнил Андрей Георгиевич, нахмурив брови и затянувшись табачным дымом.

— И очень вас прошу — осторожней с высказываниями, — добавил я. — У людей революционных идей в головах предостаточно, но могут не понимать очевидных вам, как военному человеку, вещей. Прошу проявлять снисходительность и терпение.

— Вы очень необычный собеседник, Александр Владимирович. Много благодарен вам за содержательный разговор, — сказал офицер. — надеюсь в скором времени вас встретить, мы с Софьюшкой рады видеть вас и вашу очаровательную супругу.