Недостреленный (АИ)

Схватка закончилась в нашу пользу. Небольшое количество пленённых казаков отвели в сторону и усадили на землю. Я слышал ворчание части красноармейцев: что это, мол, в живых этих оставляем, а казачьё нашего брата не жалеет, и ранетых убивают до смерти. Однако после окончания рукопашной самосуда и расправ не было, и решения командира о пленных не оспаривали. На поле битвы вповалку лежали мёртвые, и те, и другие в крови, с пулевыми ранениями, с рассеченными казачьими кинжалами телами, с размозжёнными в драке головами и разбитыми лицами.

Пока всё начальство было занято подведением результатов и раздачей указаний, я подошёл к месту рукопашной схватки. Над этим местом уже стоял смешанный неприятный запах. Я впервые увидел трупы в таком большом количестве, лежащими друг на друге и по отдельности. Меня чуть замутило. Тела еще не обобрали и их пока не закопала похоронная команда, если таковая здесь была. У самой границы тел лежал мой бывший сосед, так и не заполнивший мне тогда пулемётный диск. Он лежал с открытыми глазами, с политой кровью грудью и зажимая руками рану на животе. Чуть дальше раскинул руки казак в разорванной до пояса гимнастёрке и с разбитой головой. На земле блеснул отблеск от валявшегося нательного креста. Я прошел чуть вперёд и поднял его. Нехорошо кресту лежать на земле попираему ногами, вспомнилось мне. Поднял, обтёр крестик и положил в нагрудный карман гимнастёрки. Повернулся, собравшись уходить, и увидел рядом с исполосованным телом красноармейца разорванную нитку с ещё одним маленьким нательным крестиком. Нагнулся, взял в руки небольшой медный крест с остатками серой суровой нитки в ушке и спрятал в тот же карман. Пусть теперь лежат вместе, а тех, кто их носил, похоронят в одной общей могиле.

Переложил из руки в руку увесистый "дьюис" и поспешил уйти с этого тяжёлого места. Подошёл к нашей бричке, где молчаливый Архип заботливо обтирал лошадей, присел на степную землю, опираясь спиной на колесо, положил "льюис" на колени, прикрыл глаза…

Вслепую пушка лупит, наотмашь шашка рубит,
И ворон большекрылый над битвою кружит.
А пуля знает точно, кого она не любит,
Кого она не любит — в земле сырой лежит.
Окоп ты мой холодный, паёк ты мой голодный,
Не плачь, моя маманя, что писем нет давно.
Не будет он напрасным, наш подвиг благородный,
И время золотое наступит всё равно.
Не надо мне пощады, не надо мне награды,
А дайте мне винтовку и дайте мне коня.
А если я погибну, пусть красные отряды,
Пусть красные отряды отплатят за меня![33]

Тем временем у брички собрались Сталин с Ворошиловым, и ком. полка что-то горячо доказывал им и привезённому на бричке пулемётчику. Суть споря я вскоре понял. Пулемётчик требовал, чтобы его вернул в соседний, в его родной полк, местный командир хотел забрать его себе, само собой, вместе с "максимом". На стороне ком. полка выступил Ворошилов, пообещав командиру уладить это вопрос с соседями. В результате спора мы поехали к ним, где командир соседней части, также пережившей атаку белоказаков, долго и прижимисто доказывал, что оба их пулемёта им позарез нужны, и это их общее полковое имущество. "Нажитое непосильным трудом", чуть не добавил я вслух, но во многом я их понимал. Пулемёты сильно повышали шансы устоять, а против казачьей конницы были единственным средством выжить. Однако и предыдущий рабочий царицынский полк тоже нуждался хотя бы в одном. В итоге Ворошилов настоял, но пообещал взамен прислать в скорейшем времени "максима", а то и два.

Взяв в сопровождение пару верховых, мы уже на исходе дня отправлялись обратно к бронепоезду, как прискакал оттуда вестовой с сообщениями, что казачьи части Фицхелаурова, Мамонтова и Полякова начали со всех трёх сторон наступление на Царицын. Требовалось присутствие чрезвычайного комиссара и командующего для решения оперативных вопросов. Это, как я помнил по истории прошлой жизни, начиналась так называемая первая оборона Царицына, в августе восемнадцатого. "Прошляпила разведка, — подумал я. — Да и есть ли сейчас вообще разведотделы в штабах?"

Объезд военных частей пришлось внепланово завершить и возвращаться в город. Ворошилов, едущий рысью рядом с бричкой, обменивался со Сталиным какими-то мыслями по предстоящим мероприятиям. Но вот их разговор умолк, и я решил встрять со своими дилетантскими предположениями:

— Товарищи, а вот невдомёк мне, почему нападение белоказаков было таким неожиданным? Какое-никакое выявление намерений неприятеля хоть проводится?