Недостойный сын

Весь день в поместье суета! Носятся слуги, помолодевшая мать и мы за ней! Везде раздаются смех и шутки, на кухне дым столбом, дом украшают флажками и ленточками. Даже Пират делает вид, что всем помогает, вертясь под ногами и заливисто лая.

Наконец, уже под вечер, когда всё было готово, прибыл военный вестовой, торжественно доложив, что ренгафар Венцим Ладомолиус скоро прибудет в расположение семьи. Моряк с благодарностью выпил протянутую Литарией внушительную чарку коньяка, крякнул от удовольствия, закусил и отправился в обратный путь. Мы же не сводили глаз с дороги, ожидая отца.

Вот появился его транспорт, запряжённый четверкой вороных коней. Матушка с сестрой сразу кинулись в дом, встречать хозяина у стола согласно обычаю, а мы с Пиратищем остались у входа, как и подобает мужчинам.

Венцим неловко выбрался из кареты, слегка прихрамывая. Подошёл ко мне и крепко обнял.

— Здравствуй, сынок!

— С возвращением, отец! Рад, что опять с нами! Не хватало сильно!

— Пират как вымахал! Ещё не пёс, но уже и не комок шерсти! Как вы тут без меня? Не шалили? — притворно нахмурив брови, строгим голосом сказал он.

— С нашей мамой? Ты чего?! Строем ходим, живём по распорядку почти военному!

— Это — да! Она может! Ох, чую получу от неё по голове.

— За ногу? — догадался я. — Сильно досталось?

— За неё… Сильно мне сейчас прилетит, что в драку полез, а нога заживёт — бывало и хуже.

Увидев мужа, Литария сразу оценила его состояние. Ритуальный кубок с водой выпал из её рук, и она кинулась обнимать мужа.

— Не отпущу! Больше никогда не отпущу! Родной! Ну как же так?! Опять ранен! — причитала мама со слезами на глазах, покрывая лицо бати поцелуями. — Я без тебя не смогу! Хватит! Прошу! Хватит! Остепенись! У нас в столице хорошо, и дело тебе найдётся! Прошу… Пожалуйста… Прошу!

— Ну чего ты, жена… — смущённо стал отнекиваться Венцим, гладя Литарию по голове и ловя губами её губы. — И не рана вовсе. За гвоздь зацепился… С кем не бывает.

— Не обманывай! Угомонись! У тебя семья… У тебя же почти после каждого похода меч в зазубринах от этих «гвоздей»! Сколько на этот раз?

— Ну…

— Дай сюда! — мать отстранилась от отца и, утерев слёзы, сама вытащила эспаду из его ножен. — Так… Девять! Ты что?! С ума сошёл?! Обычно не больше трёх!

— Да не хотел я лезть! Ночью стояли недалеко от берега, а эти сволочи подплыли на малых лодках и попытались мой флагман захватить. Там не командовать, за спины прячась, а рубиться со всеми надо было! Каждый человек на счету в таком деле! Вот и помахал железом немного!

— Девять зазубрин! — не сдавалась мать.

— Да хоть сто! Живой же! Видела бы ты пиратов! Вот, кого жалеть надо! Ни один не ушёл! Потом их базу накрыли и тут уж я, как приличный ренгафар, на мостике стоял!

— Ага… С «гвоздём» в ноге! Ты когда мне врать перестанешь?! Всегда одна и та же отговорка!

— Когда выговаривать прекратишь! Служба у меня такая!

— Никогда не прекращу! И… Ври на здоровье… — понизив голос, тепло сказала Литария. — Я даже, если хочешь, сделаю вид, что верю, только возвращайся всегда… Мой герой…

— Не сомневайся, Литочка. Пока ты меня любишь и ждёшь, ничего страшного со мной не случится. Я знаю это…

Потом отец повернулся к нам с сестрой и, приобняв маму, громко сказал:

— Дети! Посмотрите на эту женщину! Она не ваша мать и не моя жена! Она — богиня! И если вы унаследовали хоть малую часть её ума и большого сердца, то я уверен, что наш род не угаснет, становясь всё более могущественным и дружным!

— Подхалим! — довольно пискнула Литария. — И… Чувствую, что прямо сейчас тебе срочно нужна перевязка. Пойдём в спальню — там это сделаю. А отпразднуем потом!

— Я тоже помогу! — не осталась в стороне Сарния.

— Без нас справятся! — я почти силком выволок сестру из дома.

— Ты чего, Ликк? Вдвоём же сподручнее! Вдруг маме неудобно будет, а тут я рядом!

— При тебе и будет неудобно. Ты, смотрю, ничего не поняла.

— Теперь, точно, не поняла… Какое такое лечение, что помочь нельзя?

— Подумай на досуге или в книжках своих почитай — там про это много пишут.

— Ооой… — закрыв резко покрасневшие щёки руками, простонала она, догадавшись.

— Вот тебе и «ой»! Когда же ты повзрослеешь, балбеска?! Любовь близкого человека лучше любых лекарств!

Ужин, правда, уже поздней ночью всё-таки состоялся. Мы сидели за столом, отец рассказывал о походе. Интересно говорил! Но у него всё получалось так, будто бы и опасность была не опасность, и внезапный шторм сродни аттракциону. Короче, увеселительная прогулка, за которую ещё и медали с хорошими деньгами дают. Но в какой-то момент он замолчал, нахмурился и встал, налив себе до краёв.

— Давайте выпьем за тех, кто так и не смог сегодня прийти в родную гавань… Каждого помню… Дай им Даркан Вершитель хорошее посмертие! Все заслужили! До единого!

Мы тоже встали. Выпили. Мама, опустив свою чарку, спросила:

— Много погибло?

— Для меня даже один много… Не уберёг — ошибка командира. А они меня уберегли, грудью прикрывая.