Недосягаемые

Впервые эта жизнь, как мне кажется, просто «орёт» надо мной в прямом смысле этого слова. Представляю себе что-то вроде «Ох, ну и ненормальная девчонка, давайте-ка ей ещё проблем, а то скучать будет… Упс, переборщили», а потом все не при делах, а мне разгребай. Так вот, ко мне приходит осознание того, что я всегда делала и вела себя как-то неправильно. Мои жизненные убеждения сейчас кажутся мне чуждыми и пустыми. Всё кажется пустым. Я просто с надеждой жду момента, когда всё устаканится, и я найду своё место. Найду ли? С моими способностями я могу находить только неприятности на свою голову и задницу.

Всё, что я делала, кажется таким глупым и незначительным. Всегда казалось, что знаю, чего хочу и что чувствую, а сейчас опустошена: жизнь выдавила меня полностью, как выжимают сок из виноградин. По мне, будто также потоптались ногами и не оставили ничего внутри. Понимаю то, что я себе придумала — не моё. Осознаю, что я не центр вселенной и жизнь не крутится только вокруг меня, а жаль. Хотя нет, не осознаю, а если и понимаю это, то отталкиваю подобные мысли.

Университетский двор виднеется на горизонте. Не хочу, но иду — нужно, обязана. Ещё на прошлой неделе я жила в сказке, в которой у меня были друзья и любимый человек. Встречалась с парнем из параллельной группы. Казалось, что ничто и никто не сможет этого изменить, уже видела, сколько у нас будет детей и что я буду готовить ему на ужин. Так по-женски, если честно. Ага, конечно, размечталась. Да, Валерия, ты встряла по полной.

Иду по коридору к аудитории, где обычно читают лекции по географии. Все шепчутся, и никто даже не здоровается — никто из тех, кого я считала друзьями. Как я докатилась до этого? Всё просто. Кто-то пустил слух, что на недавней вечеринке я переспала с кем-то. Смешно. Особенно, когда ты девственница и за полгода отношений даже с парнем отношения не перешли за эту черту. Как его это бесило, но терпел, ждал.

Я даже толком не пыталась объяснить, что ничего не было — слишком гордая, наверное. А он поверил слухам. В тот момент сердце просто разорвалось на мелкие осколки, я забыла, как дышать. Слезы начали катиться по моим щекам, а я лишь старалась удержать его, едва не начав умолять о «пощаде». Как же противно от самой себя и от этого унижения перед человеком. В ответ на это получила его презрительный взгляд, равносильный пощечине и была названа самыми последними словами. Шикарно, ничего не скажешь.

Всё это было в пятницу, а сейчас уже понедельник. Все дни будто не жила. Выплакала всё, что можно, ничего не осталось — только пустота. Чувствую себя сломанной, но нельзя поддаваться своим слабостям. В данном случае была благодарна самой себе, что гордости во мне хоть отбавляй, чтобы не подать виду окружающим, что меня волнует их мнение. Интересно, где она была, когда я вымаливала у него прощение?

Захожу в аудиторию — как всегда, пришла раньше всех. В небольшом кабинете только преподаватель, что читает нам дисциплины, связанные с географией.

— Здравствуйте, Ян Дмитриевич.

Пройдя к своей парте, присаживаюсь и начинаю доставать тетрадь и книгу. До начала занятия ещё двадцать минут, а я уже чувствую, что сегодня будет сложный день.

— Здравствуйте, Щербакова, — сухо произносит он, подняв на меня взгляд. Ян молод, красив и полон жизненных сил — не то, что я. Соплячка.

На сколько я знаю, он преподавал в этом университете с прошлого года. Пришёл сразу после педагогического института. Сейчас ему двадцать шесть. Тёмные волосы, карие глаза, мощное, подкачанное тело. Он сразу покорил всех моих одногруппниц, стоило нам явиться на первую ленту. Мне же, наоборот, было не до восхищения им. Ну серьёзно, течь от преподавателя? Смешно. Думаю, такое только в сопливых книжках бывает. И к тому же, меня давно интересовал исключительно другой человек, и ему теперь совсем нет до меня дела. Который раз убеждаюсь, что я победитель по жизни.

Ребята тянулись к Яну Дмитриевичу. Не только из-за того, что он красивый, я бы даже подметила, смазливый, — он всегда умел преподнести свой предмет так, что никто не скучал. Красиво говорил и слушал ответы других. Постоянно замечал и обращал внимание на их состояние и пытался помочь или поддержать тех, кто в этом нуждался. Держал себя на ровне с нами, но всегда чувствовалось его превосходство.

Наше общение никогда не выходило за границу взаимного приветствия и ответов на лекциях. Не возникло между нами таких доверительных, дружеских отношений, как было у него с другими учениками.

— Щербакова, с тобой всё в порядке? — вопрос вывел меня из некого транса собственных мыслей, вмиг давая осознать, что минут десять тупо смотрю в стол, не подавая признаков жизни и пытаясь подавить в себе это угнетающее состояние и ком в горле.