Недалеко от Земли

Наконец, в толстом каталоге с невинным названием «Загородный дом для обеспеченной семьи» они нашли то, что, в принципе, устраивало всех. Это был трехэтажный особняк с десятью комнатами в верхнем этаже, восемью – в среднем, а также удобной кухней, просторной гостиной и парой помещений, предназначенных либо для развлечений, либо для кабинетов, библиотек и детских, внизу. На выбор предлагалось несколько вариантов. Существовали еще мансардная надстройка и цокольный этаж. В надстройке советовали устроить зимний сад, а полуподвал, соответственно, служил для размещения могучих бойлерных систем, основных источников электропитания, тренажерного зала и бассейна с душевыми кабинками, примыкающими к способной удовлетворить самый взыскательный вкус сауне. Нужно ли говорить, что на каждом этаже имели место уютные холлы, ванные комнаты, соседствующие с туалетами, и выходы на открытые галереи, тянувшиеся снаружи вдоль стен дома. Следующие страницы каталога демонстрировали дизайнерские решения внутреннего пространства, рекомендуемые гарнитуры мебели, блоки бытовой техники и планы обустройства приусадебного участка.

Пока шло обсуждение, Никита только внимал да потягивал пиво, но когда стало ясно, что выбор состоялся, он принужденно улыбнулся и заявил:

– Это же не дом, а целый пансионат получается.

– Жить надо с комфортом, – Кобыш подавил попытку бунта в зародыше – Или тебе не нравится? Это ведь будет и твоя обитель.

Никита поперхнулся.

– А как же с прежней? – осведомился он.

– Уберем на хрен! – успокоил его Седых и, заметив, что лесник призадумался, спросил: – Тебе жалко трудов своих?

– Не то, чтобы жалко, – сказал Никита, – но ведь… если сюда явится начальство или какая-нибудь инспекция… как я буду с ними объясняться?

– Тебя это должно меньше всего волновать, – изрек Хромов. – Тем более что здесь всегда будут, по крайней мере, трое из нас. Прорвемся!

– Мне бы вашу уверенность, – пробормотал лесник.

– Так ты даешь добро? – Кобыш смотрел на него, ожидая решения. – Это ведь твоя территория.

– Да стройте вы все, что хотите! – махнул рукой Никита и взялся за кружку.

– Внимание! – полковник строго глянул на соратников. – Тишина! Раф, приступай!

Дорин уткнулся в каталог, а остальные, стараясь не шуметь, принялись за чешское пиво и воблу, хотя взоры, бросаемые исподтишка, все равно были прикованы к израильтянину. Через несколько минут на его лбу выступили крупные капли пота, а еще спустя некоторое время он прерывисто вздохнул и, прислонившись спиной к стене, устало выдавил:

– Ты был прав, Никита. Дом – не пара перчаток. Это уже уровень повыше.

– Не получилось? – расстроился Кобыш.

– Я бы сейчас водки выпил, – сказал Раф. – А то пиво да пиво…

Со стола исчезли кружки и остатки вяленых лакомств, а взамен появились шесть стопок, неубиенная бутылка «Смирновской» и миска с солеными огурцами. Дорин молча свинтил крышку, разлил водку и, пристально посмотрев на каждого, провозгласил:

– Ну, за дом!

Секунды три еще стояла тишина, а потом будто плотину прорвало. Все разом загомонили, потянулись к Рафу с поздравлениями и лобызаниями, с поднятыми стопками и огурцами, зажатыми в руках, с веселыми прибаутками и сочными эпитетами, только Тернер, не поместившийся в пространстве рядом с Дориным, почему-то округлив глаза и приплясывая, выразил свои чувства шепотом:

– Ура!

Когда волна эмоций схлынула, Кобыш, выдержав паузу, скомандовал:

– А теперь, братцы, быстро одеваемся и пошли обживаться.

Уговаривать никого не пришлось. Собирались споро, совсем как в армии. Никита только диву давался, вроде бы и выпили немало, а реакция у парней – дай Бог каждому. Он был практически последним, только Хромов запоздал, разыскивая куда-то запропастившуюся спортивную куртку и едва слышно бранясь. Шумным строем прошли обратно к дверям в сени, толкаясь и перебрасываясь крепкими словечками, и высыпали сначала на крыльцо, а затем в заснеженный двор.

Собственно, двора уже почти и не было, вернее, он изменился до неузнаваемости. Прямо из сугроба вырастал темный монолит дома, отражая стеклопакетами мохнатые таежные звезды, луну и одинокую лампочку, светившуюся в окне бани. Ступени парадной лестницы, ведущей к центральному входу, тоже наполовину тонули в снегу. Рядом с этим роскошным строением двухэтажный сруб Никиты выглядел жалкой лачугой. А еще дальше, на том месте, где совсем недавно виднелась деревянная изгородь, стоял мощный забор с кирпичными столбами и фигурной решеткой между ними.

– Ну, блин! – только и смог сказать Никита.

– А почему темно? – спросил Хромов.

– Я, знаешь ли, еще не умею включать электричество на расстоянии, – рассеянно ответил Раф, задирая голову и рассматривая мансарду.

– Тогда изобрази фонарики, – тут же нашелся Виктор.

– Это пожалуйста, – под ноги Дорину свалилось три поблескивающих цилиндрических фонаря.

– Спасибо, друг, – проникновенно поблагодарил Хромов, поднял один из них и, увязая в снегу, стал пробираться к лестнице.