Necrous-2. Судьба по сценарию

– Бинты есть, только разумно ли это? – промолвил Лёха, скидывая свой рюкзак, а Серёга тем временем протянул мне фляжку с чем-то очень крепким. Вокруг столпились люди. Все они роптали, утверждая, что парень всё равно обречен, а мои действия ставят под угрозу всех выживших. Я же делал свое дело, не обращая на них внимания, и готов были взять на себя ответственность. Елена, поддерживаемая двумя ровесницами, рыдала в три ручья и даже не могла смотреть на происходящее. Что там говорить, сам Игорь больше не мог на это смотреть, и в момент, когда я омывалию рану водкой из фляжки, потерял сознание от невыносимой боли. В себя Игорь пришел примерно через сорок минут в объятьях все еще плачущей Лены. Теперь всё было позади. Место ранения на его руке было перебинтовано толстым слоем, а сам он находился под воздействием сильного военного обезболивающего, которое нашлось в аптечке у Лёхи. Прежде чем думать, что предпринимать дальше, я решил отдохнуть и завалился в угол. Весь отряд последовал моему примеру. Спустя час, я почувствовал себя лучше. Подвальное помещение было длинным и достаточно широким, оно объединяло два двухэтажных здания и в прошлом использовалось, как склад и раздевалка для рабочих. Поэтому сорок с лишним человек здесь помещалось относительно свободно. Пугал лишь полумрак и незнание того, что происходит на другом конце укрытия. Я подошел к двери, ведущей на улицу, и приложил к ней ухо. Дождь все еще не прекращался, но никаких других звуков длительное время не было слышно. Я хотел закончить слушать, когда раздался едва различимый скрежет когтей о металл – твари ждали нас снаружи, и пути отхода были все ещё отрезаны. Тишина. Люди, сидя вдоль стен в темноте, старались не издавать ни звука, лишь изредка перешептываясь или успокаивая хныкающих детей. «Удивительно, как легко привыкаешь к неприятному запаху», – подумал я. Когда только вошел сюда, казалось, что вонь резала глаза, а теперь я даже не ощущал дискомфорта. Бойцы из моего отряда отдыхали, сидя на полу, и изредка поглядывали на меня, ожидая приказов. Никто из них, включая Лёху, не хотел сейчас оказаться на моем месте. Бедняжка Лена наконец-то успокоилась и уже не плакала, она сидела, вжав шею в плечи, и медленно раскачивалась взад-вперед с ничего не выражающим лицом. Глава убежища, Евгений, был где-то в глубине помещения. Мне было, о чем спросить его, правда, говорить сейчас не очень хотелось. Трудно сохранить трезвость мыслей, когда жара, полумрак и низкий закопченный потолок давили на сознание, всё сильнее подбивая к мысли скорее выбираться отсюда. Я включил фонарь и еще раз обвел взглядом помещение. Разношёрстный народ, грязный, уставший и голодный, закрывали глаза от яркого света, но никто не возмущался. Теперь обнаружился источник запаха. Люди устроили отхожий угол в дальней части самого большого помещения, закрыв его ширмой из старого ковра. В качестве туалета использовалось эмалированное ведро, закрытое широкой доской, а в качестве бумаги, старые газеты. Если ещё пару тройку дней эти люди проведут тут, то въедливый запах дерьма и ссанья вывести будет просто нереально. Евгения я нашел в дальней пустой комнате подвала, он был не один. Троица мужчин в полумраке кругом сидела на лежащей на полу двери. Они тихо о чем-то спорили. При моем появлении они вдруг замолчали и постарались изобразить безмятежные лица. Двое собеседников Евгения, судя по экипировке, были боевиками при местном убежище и держались уверенно, а Евгений, наоборот, выглядел немного пришибленным.

– Здорово, – сказал я, не обращаясь ни к кому конкретно. – Не помешал?

– Ладно, Жень, мы тебя услышали, – сказал один из боевиков, поднимаясь. Второй последовал его примеру. – Пойдем, покумекаем теперь. Я дождался, пока оба вернуться к остальным выжившим, а затем посмотрел на Евгения:

– Все в порядке?

– Да, нормально, – мой собеседник тер висок и смотрел в пол. – Думаем, что делать теперь, как выбираться.

– И как, есть идеи?

– Не то чтобы… – пожал плечами он, а за тем с надеждой спросил, – за вами же должны еще прийти?

– Думаю, мы раньше сами выберемся.

– Как?

– Дождемся, когда распогодится, солнце выглянет. Мутанты тогда попрячутся, а мы выйдем.

– Мы пробовали с утра. И солнце было, и дождя не было. Володя Романов, отец Димки, – он указал куда-то в сторону остальных выживших, – «Газельку» пошел подгонять и не вернулся. Я обдумывал услышанное, которое совсем не радовало. Раньше чем через три дня прапор вряд ли кого-то еще пошлет на поиски.

– А еда есть?

– Вообще ничего нет, едва ноги унесли.

Теперь мне тоже передались ощущения, которые, судя по всему, испытывал Евгений. Стены вдруг начали давить, и захотелось глубоко вздохнуть, но запах… запах в помещении мягко сказать не располагал к этому.

– Расскажи, что случилось. Как все произошло? – спросил я , облокотившись на угол дверного проема.