Нечто оМИФигенное

Я люблю конюшню потому, что туда очень редко кто-нибудь заходит. Мне сказали, что людей отпугивает запах, но если вы провели несколько лет в обществе любимого домашнего дракона, от аромата дыхания которого загнулся бы сам могильный червь, амбре скотного двора и тем более конюшен вас совершенно не тревожит. Одним словом, конюшня — то место, где я могу побыть в одиночестве. Место, где...

— Привет, Скив!

Я даже не обернулся на голос, поскольку сразу его узнал.

— Значит, ты все-таки нашла меня, Банни. Что теперь? Еще куча ведомостей? Неужели Гримбл, представляя бюджет, снова ошибся в десятых долях процента?

Она не ответила, и мне все-таки пришлось повернуться в ее сторону.

Ее формы, как всегда, были великолепны, и их созерцание не могло не доставлять удовольствия. Но в этот момент Банни почему-то смотрела в землю и при этом слегка дрожала.

— Вообще-то, — еле слышно сказала она, — я пришла посмотреть, как чувствует себя Глип, и вовсе не хотела тебе мешать. Оставляю тебя в одиночестве, а на Глипа взгляну позже.

С этими словами она повернулась, чтобы уйти.

— Постой, Банни! Прости меня. Я вовсе не хотел на тебя рычать. Это... Просто день выдался тяжелый. И все.

Банни остановилась и, стоя спиной ко мне, спросила:

— Так ты хочешь, чтобы я ушла, или нет?

— Да. Нет. Не знаю, — заикаясь, произнес я. — Я настолько вывернут наизнанку, что действительно ничего не знаю.

— В этом, видимо, и заключается суть проблемы, не так ли? — спросила она, поворачиваясь наконец ко мне лицом. — Если ты не знаешь, чего хочешь, как, по-твоему, об этом могут знать другие?

— Это еще не все, — сказал я. — Теперь я даже не знаю, кому можно доверять.

— Неужели только потому, что Гвидо, Нунцио и прочие затеяли крошечную операцию, не поставив тебя в известность?

— Ты, выходит, слышала об этом? — спросил я, а когда на меня вдруг накатило озарение, добавил: — А может быть, ты знала об этом с самого начала?

— Если честно, то я об их предприятии ничего не знала. Они, видимо, решили, что я почувствую себя обязанной поставить тебя в известность.

— Это греет душу.

— Неужели? — сказала она. — Хочу быть до конца честной с тобой, Скив. Если бы они включили меня в свою компанию, я бы их планы поддержала.

— Неужели?

— Вот именно, Скив. Все эти заморочки с королевой Цикутой и государственными финансами уже скрутили тебя в тугой узел. Новые проблемы могли тебя просто доконать.

— Понимаю, — протянул я. — А я-то думал, что кто-кто, а ты, Банни, уж точно окажешься на моей стороне.

— С какой поры у нас появились «стороны», Скив? — со вздохом спросила Банни. — Как мне кажется, мы все — одна команда. Ты, случаем, об этом не забыл?

— Не забыл. Но...

— Боюсь, что в последнее время ты перестал прислушиваться к себе, Скив, — продолжила Банни. — Помнишь то время, когда я впервые здесь появилась? Тогда ты едва не открутил мне голову, поскольку опасался, что я навалю на тебя дополнительные заботы. А теперь ты страшно расстроен тем, что Гвидо и Нунцио избавили тебя от гнета лишних забот. Ты ощущаешь растерянность? Если да, то ты не одинок. Все остальные чувствуют себя точно так же.

— Нет... Я просто не могу сейчас ни на чем сосредоточиться.

— Я это заметила, — сказала она, поворачиваясь, чтобы уйти. — Короче, когда ты в себе разберешься или пожелаешь с кем-нибудь поговорить, дай мне знать. До этого, я полагаю, мне не стоит перед тобой маячить.

— Банни... — начал я, но она уже ушла.

Потрясающе!

Я привалился спиной к загону Глипа и дал полную свободу мыслям.

Ко всем моим проблемам добавилась еще одна — я огорчил Банни. Я даже несколько удивился, осознав, насколько это меня задело. Когда ее дядюшка подослал ее ко мне в качестве своего тайного агента, она вела себя так круто, что в ее присутствии я чувствовал себя несколько неуверенно. Да что там неуверенно! У меня от страха поджилки тряслись. Однако по прошествии времени Банни превратилась в мою личную помощницу и доверенное лицо. При этом она продемонстрировала такую компетентность и эффективность, что стала совершенно незаменимым членом команды. Я глубоко уважал ее и отчаянно желал лишь того, чтобы она испытывала по отношению ко мне столь же глубокое уважение.

— Банни... права.

Я взглянул на Глипа и увидел, что зверек смотрит на меня.

— Глип! — сказал я. — Как ты, парень? Ты выглядишь лучше и... неужели это ты сказал?

Я припомнил, что, прежде чем потерять сознание, он произнес мое имя, удвоив таким образом свой лексикон. В тот момент это произвело на меня сильное впечатление. Но сейчас...

— Банни... права, — повторил он.

— Постой, Глип, — сказал я. — Значит, ты и вправду умеешь говорить? Почему же ты до сих пор молчал?

— Тайна, — сказал он, изогнув шею и посмотрев на дверь. — Тайна... хранить?

— Конечно, я сохраню это в тайне, — ответил я. — Но... погоди. Что значит твое «Банни права»?

— Друзья... любить... Скив, — произнесла моя зверушка. — Скив... нет... счастливый. Друзья... пытаться... делать... счастливым. Нет... знать... как...