Нечто общее (СИ)

   Гномы живут в горах. В основном. Драконы тоже живут в горах. И тоже в основном. Их сближает это и... И больше ничего. Ну, разве что ещё то, что и те и другие хоть как-то, да перемещаются в пространстве. А в остальном - ничего. Да и с чего бы? Даже, если что и можно ещё общее найти, так то, скорее будет исключением, а уж никак не наоборот. Потому что разные они. Во-о-от! А что противоположности притягиваются - известно каждому. Как эбонит и шёлк, как лёд и пламень. В том и суть закона борьбы и единства. И Блюму это говорили. То есть преподавали, а он запомнил. Не всё же время он в своих пергаментах этих самых ему противоположных драконов рисовал, иногда и под диктовку писал, если настроение было. Сегодня вот было. Потому, что предстояла вылазка в таверну с приятелями, такими же гномами, как и он, ни драконами ни на вот столько. Вылазка тайная, а потому - тссс! - опасная вдвойне, если не втройне. И домой он с неё прокрался, уже когда все спали. Так оно лучше всё-таки, надёжнее, то есть - по гномски. Меньше слова, больше дела. А что такого? Явился он хоть и по стенке, но ведь на своих двоих! И что ему выпитый эль? Впрочем эль, штука, что и говорить, вредная, дырочку находит всегда, точнее - желает найти, хочешь ты сам того или не очень. И эль и жареные землеройки. Особенно, когда об их свежести до традиционного перчения знает только одноглазый Бломб со встрёпанной рыжей бородой, подливавший молодым напиток шахтёров и похлопывающий их по спинам, как настоящих работников, чуть ли не почётных рудознатцев или алхимиков. Нет, до мастеров, им, прямо сказать, как сквозь гору до озера, но ведь и не безбородые дети они уже. По любому. Вон, у Бадура, бородка что надо, даром, что белёсый. И у крючконосого Крента. И он, Блюм, тоже с ними не землеройкой смотрится. А они..., да, именно землеройки и эль подняли сегодня Блюма среди ночи и погнали к выходу из пещеры бодрой трусцой, а никак не иначе. Не искать же ему в потёмках ночное судно, словно шкетёнку какому? Знал ли он тогда, что не очень-то и можно выползать ночью из пещеры? Да, без всякого сомнения! Мог ли что сделать иначе? Как-то не задумывался тогда. На поверхность гномам, строго говоря, ночью вообще нельзя. Табу. Днём и то стража стоит у пещер. Чтоб чужаки не совались и свои не выбегали бы почём зря. Мало ли! А ночью - тем паче. Даже ворота запираются. Чтобы ни-ни. А то какой разиня высунет бородёнку и - кирдык. Привет горячий! Здравствуйте, драконы. А кому напрасные жертвы нужны? Только вот в эту ночь Блюму не до того было. Не до драконов. А потому - и запоры были не страшны, и стража тоже. Запор - он же для тех, кто снаружи рвётся. Изнутри ж вроде как рваться никто и не должен, ибо с понятиями. Никто. Кроме пива и несвежих землероек. Они-то просились. Да ещё как! И урчали изнутри и на клапан давили. Так что запор молодой гном разбирал уже на автомате, словно будильник на шестнадцати камнях. Уж лучше свои дела сделать накоротке снаружи, чем родные тоннели запачкать. Ведь тебя же по ним и размажут. А потом вытрут и снова размажут вместе с тем, что вытерли.

  - Кто... - попытался было поднять кустистую бровь один из стражников. Попытался.

  - Свои, свои, - прошелестел Блюм, и стражник вновь опустил кучерявую бороду на топорище и испустил носом руладу, по минорным вариациям которой можно было судить о том, что поднятая бровь и спешные слова - плод скорее инстинктов, выработанных многолетними тренировками, нежели живой деятельности прояснённого сознания.

  Снаружи было тихо и как-то непривычно. Серебряными гвоздиками сияли звёзды. Блюм их никогда раньше не видел, а оттого свежесть его впечатлений была настолько сильна, что он чуть было не позабыл, что именно его выгнало из тёплых тоннелей в холодную ночь. Впрочем, желудок и мочевой пузырь напомнили об этом скорее, чем полагается... Причём разом.

  - Ой, мама, - гном согнулся и, почти на корточках, устремился к ближайшим кустам, расстёгивая на бегу широкий шахтёрский ремень. Приоткрытую дверь трепетнуло ветром и... Дальше догадаться легко. От слова "очень". Один из сторожей, тот ли самый, с руладами, или иной, Блюм не разглядел, так вот, один из сторожей почуял сквозняк и... ликвидировал его в зародыше, не удосужившись, впрочем, даже протереть глаза и посмотреть, оставил он кого с той стороны массивного сооружения гномозащиты, называемого воротами, или нет. Да и Блюм подумал об этом ведь тоже не сразу, так как занят был делами не менее важными для него на тот момент. А когда понял и стал стучаться - было поздно. Или стало поздно. Смотря, с какой стороны смотреть. И вот тут-то Блюм и вспомнил о драконах. Однако счастья ему это воспоминание не принесло. Потому что...