Нечто из Рютте

– Седлай давай, сам на эту работу просился, теперь не отлынивай.

– Да кабы я знал…

– Седлай, говорю, лошадей, болван. Кабы знал он, да кабы не знал он…

– Да иду уже.

– И кобылу не седлай, пока в кузню не сводим.

– Да уж знаю, ума-то хватит.

Он ушел, а Волков спросил у стражников:

– Вы ничего не путаете? Она ли это?

– Да чего же нам путать-то, господин. Авось молодую госпожу мы знаем сызмальства. На глазах росла, – сказал старый стражник.

И вправду вопрос был дурацкий, Волков это понимал.

– Ладно, а как мне найти трактир?

– Так сразу найдете, он недалеко от церкви, прямо по дороге, а рядом будет дом большой, управляющего нашего. А за ним и трактир, место веселое, авось не пропустите.

– У ворот трактира всю ночь фонари горят, его сразу видать, – сказал второй.

– Ага, прям над воротами, более в деревне фонарей нету.

Глава девятая

Трактир был большой, и весь огромный двор перед ним оказался заставлен телегами, возами и возками. Волков и Ёган хотели въехать во двор, но путь им преградил старик с лампой.

– Добрые господа, мест нету, трактир битком, люди на полу спать будут, под дождем в телегах спят.

– И что, в конюшне мест нет? – спросил солдат.

– Козу негде поставить. Вы поищите ночлег у мужиков, может, и неудобно у мужика-то в доме спать, но такой толчеи, как у нас, там точно нет, да и дешевле вам будет.

– И что ж, хозяин много берет? – спросил Волков.

– Да уж не милосердствует, народу-то пропасть, и все к нам, все к нам.

– Видать, хозяин не бедствует.

– Чего? – Старик вдруг осекся. – А вы кто?

– Мы? – усмехнулся Ёган. – Мы люди добрые.

Солдат слез с коня, кинул повод Ёгану.

– Ну, здесь подожди, раз в конюшне места нет, а я пойду гляну, что там за певец.

– А долго ждать-то? Дождик на улице, – забубнил Ёган.

– Жди, – ответил Волков и пошел в трактир.

Старичок попытался юркнуть вперед него, но солдат поймал его за шиворот, оттянул от двери и назидательно произнес:

– Тут стой. Не входи. Понял? – Волков поднес здоровенный кулак к носу старичка.

– Хорошо, – закивал старичок, чуть не роняя лампу, и добавил: – Господин.

Народ толпился у двери так, что пришлось потеснить кое-кого. Все лавки, все столы оказались заняты. Горел десяток ламп – почти на каждом столе по одной, и еще много висело на стене. От людей и ламп было душно, но капюшон солдат снимать не спешил, осматривался вокруг.

Люди разные, но бедных почти не было. Мастеровые, мелкие купцы, подрядчики, да и подозрительный люд присутствовал. Сразу в глаза бросился один богатый человек. Кафтан с резными рукавами, берет из бархата с пером, а сам человек, что называется, полнокровный, с красивой, ровно подстриженной бородкой. В помещении ему было душно, он пил вино и обмахивался платком. Рядом с ним сидела трактирная девка: совсем молодая, лет четырнадцати, плечи голые, волосы распущенные. Богач гладил девке голую спину и зад. Почти у всех в трактире на столах стояли пивные кружки из глины, а у этих двоих да еще и у их соседей стеклянные стаканы с вином и блюда с окороком и хлебом.

Еще в трактире было с десяток девок, хихикающих и тискающихся с посетителями. Атмосфера чуть пьяного веселья и ожидания царила в помещении. Солдат увидал, что один большой стол в углу свободен, за ним вообще никто не сидел, и он направился к нему, но как только он хотел сесть на лавку, путь ему преградил здоровенный детина с кружкой в руке, небритый, в заляпанной рубахе и со здоровенным тесаком на веревке, которая ему заменяла пояс.

– Заняты места, – сурово сказал детина.

– Кем это? – поинтересовался Волков. – Не вижу.

– А ты капюшон скинь, может, и прозреешь.

– Мне в капюшоне теплее.

– А у нас тут не холодно, так что лучше сними. А то…

– А то что?

– Снимай, говорю, личико твое поглядеть хочу, может, ты вор с дороги.

– Перебьешься. – Волков уже шел на конфликт. Он еще стражнику хотел надавать оплеух, тут этот сам на рожон лез.

– Снимай, говорю, а то стражу с замка позовем, – не отставал здоровяк и кружкой ткнул в грудь солдата. – А стражники у нас лютые, недельку в подвале поживешь на хлебе и воде – вся спесь с тебя сойдет.

Волков готов был рассмеяться, но сдержался и сказал:

– А ты уверен, что хочешь увидеть мое лицо?

– Снимай, говорю, капюшон, а то точно стражу покличем, – велел здоровяк и снова попытался ткнуть солдата кружкой.

А солдат быстро и сильно ударил его по руке. Добрая порция пива облила рубаху верзилы, а кружка с грохотом покатилась по полу.

Гомон и шум в трактире сразу стихли. Люди смотрели на них и тянули шеи, чтобы разглядеть, что происходит.

– Ах вот ты как?! – заорал детина. – А ну-ка стражу сюда позовите кто-нибудь…

И в ту же секунду между ним и солдатом появился человек.

– Простите его, благородный господин, – примирительно заговорил он. – Он у нас с детства умом слабый, дурень он у нас.

Он повернулся к детине и зашипел:

– Пошел отсюда! – И уже солдату ласково добавил: – А за грубость его вам угощение за счет хозяина будет.

Его карие, чуть навыкате, проницательные глаза даже не пытались заглянуть под капюшон. Одет он был скромно: несвежая рубаха, жилетка, шапочка на голове. Говорил негромко.