Нечто из Блэк Вудс

Старый седой доктор поджидал меня в холле: я заметил его сухую сморщенную фигуру сквозь стекло. Стоило мне оставить полицейское авто на пустующей парковке и шагнуть внутрь здания, как он тут же метнулся мне навстречу, возбужденно сверкая блеклыми глазами.

– Неужели вы на самом деле сумеете избавить нас всех от этого кошмара? – затараторил он, в порыве чувств всплеснув морщинистыми руками. – Неужели у Ника и бедняжки Мэгги еще остается шанс?

– Надеюсь на это, – я скользнул зрачками по приоткрытой двери, белеющей сбоку. – Как шериф?

Лицо доктора тут же печально поникло, будто из него разом откачали прежнее воодушевление. Он беспомощно опустил плечи и кивнул на распахнутую дверь:

– Плохо… Но малышке Мэгги сейчас еще хуже.

Я сделал шаг вперед и заглянул в слабо освещенную настенным ночником палату. На постели у окна неподвижно лежал Лаффер – настолько изменившийся внешне, что я с трудом узнал в нем прежнего шерифа Блэк Вудс.

Серые небритые щеки ввалились в череп, все его лицо казалось сморщенным и резко постаревшим, как если бы он вместо нескольких дней умудрился прожить с добрых три десятка лет.

Волосы на его голове, совершенно седые, торчали редкими прядями во все стороны. Большая часть некогда темных завитков теперь валялась на подушке, обрамляя ссохшийся череп.

– Мы вытащим тебя из этого дерьма, шериф, – произнес я так тихо, чтобы старик, маячивший за моей спиной, не смог расслышать слов.

А затем повернулся на каблуках ботинок и вышел в коридор, стараясь избавиться от неприятного чувства, завладевшего моим нутром. Кажется, я совершенно не был готов к тому, что скрывалось в полумраке больничной палаты.

Несмотря на то, что я уже шагал вдоль запертых дверей к сваленным в кучу инструментам, пристроившимся у запасного выхода, перед моими глазами все еще стояло безжизненное, смертельно-больное лицо Ника Лаффера.

***

– Я знаю, что ты дома, кретин, – прокричал я в неровный зазор между стеной и рассохшейся входной дверью. – Я видел, как ты погасил свет.

Я топтался на крыльце уже несколько минут, безостановочно колотя в деревянное полотнище носком ботинка, однако Билл Уайтингс не спешил открывать мне.

– Что тебе от меня нужно? – прохрипел откуда-то из недр неухоженного дома сердитый голос. – Я рассказал обо всем, о чем ты просил. Убирайся прочь!

– Мне нужно, чтобы ты взял в свои руки лопату и помог нам с детективом Ридом раскопать могилу, – громко ответил я. – Если ты, конечно, не успел нализаться до такого состояния, что не в силах устоять на ногах.

– Раскопать могилу? – в приглушенном голосе скользнуло недоумение. – Какую еще, твою мать, могилу? И почему я вообще обязан соглашаться на это дерьмо?

– Потому, – терпеливо проговорил я. – Что это ты виноват в смерти мальчишки. И обязан исправить все то, что натворил. В противном случае, я сообщу жителям Блэк Вудс о том, кого им стоит благодарить за обрушившиеся на городок несчастья.

За дверью ненадолго стало тихо. Казалось, Уайтингс натужно размышляет о том, что ему стоит предпринять – отворить дверь и выполнить мою странную просьбу или же послать меня к черту.

– Угрожаешь мне? – просипел он из недр ветхого строения.

– Предупреждаю, – я равнодушно подернул плечами. – Выбирать тебе.

Послышался резкий звук шагов, будто тяжелые фермерские ботинки стучали о полые доски. А затем дверь распахнулась, и на пороге возникло непривычно бледное лицо Билла Уайтингса.

Несмотря на то, что городом давно правил предрассветный час, он казался бодрым и даже странно возбужденным. Я понял, что хозяин дома не сомкнул глаз этой ночью – наверное, поэтому они казались такими воспаленными и изрядно покрасневшими.

Однако держался он уверенно, а в грубоватых движениях читалось не только явное раздражение, но и четкость. Очевидно, сегодня Уайтингс еще не успел напиться.

– Если я помогу, ты наконец отстанешь от меня? – он гневно сверкнул зрачками и уставился ими в мое невозмутимое лицо.

– Конечно, – я согласно кивнул. – Даю слово детектива.

– Что-то я не больно доверяю копам, – он вздохнул и почесал взлохмаченный затылок. – Ладно, чего тебе нужно?

От топтался у распахнутой двери в темно-красной куртке, покрытой коричнево-черной клеткой, а на его ногах, как я и предполагал, красовались грубые фермерские ботинки из некогда рыжей, а ныне – грязно-бурой кожи. Отдаленный запах дешевого алкоголя витал в холодном воздухе, просачиваясь из щелей его дома, и для полноты убогого деревенского образа Биллу Уайтингсу не хватало разве что соломинки в зубах.

Обыкновенно я не выносил реднеков вроде него, и старался держаться от них подальше, но сейчас у меня не оставалось иного выбора. Этот человек был единственным, кто мог помочь нам с поисками доисторической могилы, сохранив при этом все в тайне. Такие, как Уайтингс, несмотря на огромный перечень недостатков и пороков, имели одно неоспоримое преимущество перед прочими людьми: они никогда не трепались понапрасну.