Нечто

Он поднял лопату, выроненную в драке каким-то бомжем. Критически ее осмотрел и затем принялся добивать стонущих бродяг, которые были еще живы. По очереди, он подходил к каждому из них, методично и размеренно разрубал шею, практически отделяя голову от туловища. Гюрза отвернулся, слыша за спиной хруст позвонков – на это даже он не мог смотреть.

– Ай, блядь! – внезапно крикнул Мика, подскакивая на месте. Гюрза обернулся. Один из тяжело раненных бомжей, выкрикнув что-то нечленораздельное, перевернулся на бок и полоснул ногу Мики заточенным напильником. Из пореза потекла кровь, и тот, оскалившись, отшвырнул лопату в сторону. Пошарив глазами, с гортанным смехом выудил откуда-то топор. Хрясь! Хрясь! Стены комнаты сотряслись от ужасных воплей бездомного. Гюрза зажмурился, а когда открыл глаза, увидел Мику, сжимающего отрубленную руку. Пальцы руки судорожно разжались, и напильник, звякнув, упал на бетонный пол. Бомж с выпученными глазами катался по каше из грязи и крови, пытаясь дотянуться до места, где секунду назад была его конечность.

– Приколись, Гюрза, – сказал Мика, помахивая страшным обрубком. Пальцы снова разжались и сжались, хватая воздух. Разжались и сжались. Еще раз. И еще. Кожа на руке даже через въевшуюся грязь и пыль белела прямо на глазах.

«Она как будто недовольна, что ее разъединили с телом», – в трансе подумал Гюрза. Бомж уже хрипел, уткнувшись лицом в пол. Из культи, обрамленной мокрыми сухожилиями и обрывками мышц, натекла целая лужа. Пальцы отрубленной руки снова сжались в каком-то неумолимом ожесточении.

– Смотри, к яйцам близко не подноси, – сказал Гюрза, отворачиваясь. – Оторвет к чертям.

– Пусть попробует, – ответил Мика, швыряя извивающуюся конечность в угол. Пальцы продолжали шевелиться, только уже слабее, напоминая уродливого скорпиона, которого смертельно ранили. Стоны бомжа затихали, но Мика поднял лопату и принялся рубить тело бродяги.

– Только покойничек не ссыт в рукомойничек, – философски заметил он.

– Надо вынести Жулю. Мика, Алекс, помогите мне, – проскрипел Гюрза. Голова кружилась, в груди что-то давило, будто его зажали в огромные тиски. Алекс продолжал неподвижно стоять, будто восковая фигура, широко расставив ноги, руки у пояса, как у ковбоев в вестернах.

Гюрза наклонился над Жулей. К своему облегчению, он увидел, что кости черепа, скорее всего, целы. Он осторожно перевернул его на спину. Глаза Жули моргнули, с губ сорвался тихий стон.

– Доброе утро, Жуля, – сказал Гюрза. – Поднимайся, пора в школу.

– Че тут было? – поинтересовался Жуля, морщась от боли. – А?

У него был такой вид, словно он находился на какой-то вечеринке и слегка прикорнул, а проснувшись, сгорал от нетерпения, желая узнать, что же такое интересное он пропустил, находясь в объятиях Морфея.

Постанывая и ругаясь вполголоса, он стал подниматься. Потрогал руками рану и сильно удивился, увидев на ладони кровь.

– Вот гондоны. Жбан пробили, – сокрушенно отметил он.

– Сам идти можешь? – быстро спросил Гюрза. Жуля кивнул. – Тогда сворачиваемся.

– Я не пойду, – неожиданно объявил Алекс. Он стоял спиной. И теперь стал поворачиваться. Волосы закрывали его лицо, и Гюрза не мог понять, шутит он или говорит серьезно.

– Алекс, сейчас не время, – сказал Гюрза и вдруг застыл на месте. Он увидел, что справа из груди Алекса торчит что-то продолговатое, а вокруг медленно расцветает огромное темное пятно.

– Надоело все, – сквозь зубы проговорил Алекс и стал сползать по стенке вниз. Гюрза с Микой бросились его поднимать. Когда Гюрза перевернул тело Алекса на спину, он побледнел. Из спины парня, где-то в области лопатки, выглядывала уродливая шишка.

«Его прошили почти насквозь. Насквозь, как жука, перед тем как засушить», – подумал Гюрза. Он вспомнил, как на прошлой акции Алекс сам пронзил бомжа ломом. И также говорил о жуках. Если он не ошибается, жуков коллекционировала его сестра. Плохо. Очень плохо.

– Я сам, – сказал Алекс. Он сел, бессмысленно вращая зрачками. Лицо приобрело грязно-серый цвет, изо рта потекла кровь. Изрыгая ругательства, он потянулся рукой к арматуре.

– Алекс, нет! – крикнул Гюрза, но было поздно. С невероятной для его состояния силой парень вырвал железный обломок. Из идеально ровной дырочки на груди сразу полилась кровь.

– Мика, держи его! Быстрее! – закричал Гюрза. Мика торопливо опустился рядом. Пока он поддерживал Алекса за спину, Гюрза сорвал с себя куртку и рубашку. Разорвав ее на части, он как можно сильнее прижал тряпки к ране. Материя быстро набухла от крови.

– Чего это с ним? – тупо спросил Жуля. Он хотел, как всегда, почесать затылок, но вовремя передумал.

Гюрза лихорадочно соображал. Времени в обрез, а ситуация хуже некуда.

– Так, Алекса спускаем вниз. Мика, вы с Жулей умываетесь и летите домой, по отдельности. Алекс?

Юноша закашлялся.

– А?

– У тебя в Красногорске врач знакомый есть, помнишь, Жуле щеку зашивал?

– Ну, хирург, – равнодушно произнес Алекс. Грудь его тяжело вздымалась, изнутри слышались клокочущие звуки, и это больше всего не нравилось Гюрзе.