Нечто

– Дальше у них сорвало башню… А потом он очнулся и увидел гигантского паука, тот выполз из какой-то трубы. Он подползал к каждому по очереди, будто обнюхивая…

– Нелли, ты что, меня за идиота держишь? – перебил ее Алекс, но Нелли спокойно продолжала:

– Он словно ВЫБИРАЛ вкуснее, так мне сказал этот парень. Ему стало так страшно, но он не мог даже пошевелиться и снова вырубился. А когда его привели в чувство, одного из них уже не было. В какой-то трубе позже нашли его останки. Парня разорвали пополам. И мой татуировщик уверен, что это мутант-паук.

– Знаешь, Нелли, я уже достаточно взрослый для таких сказок, – произнес Алекс, и Нелли ничего не ответила.

– Слушай, Леша, – медленно проговорила она чуть позже, продолжая дотошно осматривать свое обнаженное тело. – Не приходило ли тебе в голову завязать со всем этим?

Алекс вздрогнул, ему показалось, что он ослышался. Тем более, она никогда ранее не называла его Лешей, только Алекс.

– Оп-па. Неужели на тебя так подействовал этот честный бомж? Тебя что-то не устраивает?

– В общем-то, да. И дело вовсе не в том, что повстречала эдакого добренького бомжика, я давно хотела поговорить с тобой на эту тему. Ну, во-первых, это уже неактуально. Нашлись, понимаешь, санитары леса, детский сад какой-то. Сидим, щеки надуваем, планы разрабатываем… Кутузовы гребаные… Думаешь этими своими акциями проблему решить? – Она оторвалась от зеркала и посмотрела на юношу. Взгляд был острым и пронизывающим.

– Я не узнаю тебя, – Алекс нахмурился. Он задумчиво посасывал трубку. – К тому же, странно от тебя слышать, что ты говоришь о решении какой-то проблемы. Я полагал, что ты участвовала в операциях по другим причинам.

– Во-вторых, это становится слишком опасно, – Нелли сделала вид, что не слышала Алекса. – Вон, Жуле всю щеку расхерачили, но он ладно, лишь бы пол-литра под рукой всегда было. А если бы мою физиономию так разукрасили? Стал бы ты со мной встречаться?

– Нелли, хватит, – сказал Алекс. Он почувствовал себя неуютно.

– И потом, дела-то в ментовке не закрывают. Раз есть тело, то есть и дело. А тел уже о-го-го! Пусть менты и не так рвутся раскрывать эти убийства, но в прессе все чаще всплывают наши подвиги, а СМИ тем более не дремлют. Ты читал статью в «МК»?

– Угу. Только не в «МК», а в Интернете, – угрюмо отозвался Алекс. Ему вдруг тоже расхотелось курить. – Только дела по нашим пациентам расследует не ментовка, а прокуратура.

– А, один фиг, это не меняет дела.

Девушка присела на кровать. Взяла с журнального столика пустой бокал и посмотрела сквозь него на свет.

– Ты просто не можешь признаться себе, что тобою движет. Ведь никакая идеология не оправдывает то, что мы делаем. Никакой ты не врач, не санитар, тем более леса или города. А все мы? Кто мы такие?.. Мика? Он бывший скин, ему насрать, кого валить, ни цвет кожи, ни раса, ни пол не имеют значения. Скажешь китайцев – будет резать китайцев, скажешь детей – значит, детей. Для него мир делится на две категории людей – врагов и потенциальных врагов. Жуля? Деградирующий алкаш, к тому же еще и дебил. Вот и получается, что все мы психи. Извращенцы и психи, и место наше в комнате, обклеенной подушками. Единственное исключение – Гюрза.

– Нелли, – попробовал вставить слово Алекс, но она его словно не слышала.

– Главное отличие Гюрзы – это то, что он считает, будто все делает правильно, и верит, что от этого есть прямая польза. И это очень плохо, Леша. Это страшно. Все эти бедолаги для него хуже тараканов. Помнишь, был такой Гиммлер, кажется, он командовал гестапо? Я случайно в одной программе услышала его цитату о евреях. Что-то вроде: «Войну с евреями нужно воспринимать не как войну с нацией, а как борьбу с вредными насекомыми». Точно не помню, но смысл таков. Так вот, Гюрза такой же. Он не видит перед собой человека, у которого тоже когда-то был дом, работа, семья… Он видит шлепок грязи, который нужно размазать и втереть в землю, чтобы он не вонял и его не было видно.

– Вот как мы заговорили, – протянул Алекс. Нелли будто подменили, он просто не мог понять, что могло так повлиять на его девушку.

– Да, заговорили, – сказала она, не замечая иронии Алекса. – Нашли на ком силы пробовать… Уж если так руки чешутся, езжайте в Ханкалу или Грозный «чехов» потрошить. Там добровольцы нужны. Что, слабо?! Конечно, куда проще убивать беззащитных бомжей, – вымученно произнесла она. Алекс не знал, что ответить, но и сказать, что Нелли не права, у него язык не поворачивался.

Она поставила бокал обратно на столик и вдруг прильнула к Алексу.

– Давай уедем отсюда, Лешка, – девушка прижалась к нему всем телом. – Я боюсь. Сначала было стремно, но какой кураж – побили бомжей, вот круто! Вспомни, что первое убийство совершил именно Гюрза. А потом пошло-поехало…

– Нелли, если их оставлять в живых, они всегда смогут опознать нас, – возразил Алекс, хотя был потрясен откровением девушки. Неужели это говорит она, бывшая наркоманка, которая сама хладнокровно расправилась как минимум с семью бомжами! Она, у которой на спине хитро улыбается волосатый монстр с восемью лапами!