Нечто

Голос прозвучал громче, хотя создавалось впечатление, что у говорящего чем-то забит рот.

Сдирая ногти, обезумевший Юра стал срывать крышку гроба. Сверкнула молния. В голове беспрестанно стучало: «Она жива, она жива, она жива!..»

Он проснулся от собственного жуткого крика, в холодной испарине, на грязной подушке отпечатался след от его взмокших волос.

Потом его забрали на допрос, но вместо этого очкарика-ботаника в камере для допросов сидели два квадратных мужика с короткими стрижками. Они нагло ухмылялись, один из них закрыл дверь… Допрос продолжался недолго, и примерно минут через пятнадцать его бесчувственное тело занесли обратно в камеру.

Юра вошел в квартиру. Странно, но она показалась ему совершенно чужой. Из кухни на трех лапах вылетел голодный Кляксич, разражаясь гневным мяуканьем. Юноша подхватил кота на руки.

– Ну, все, все, – успокаивал он его, целуя в мягкую шерстку.

– Мяу! – обиженно сказал Кляксич, всем видом показывая, что подобное несправедливое отношение впредь он не намерен терпеть.

Пока он кормил Кляксича, позвонил Мика.

– Ты один? – вместо приветствия спросил он.

– Нет. С Кляксичем.

– Жди в гости, – бросил Мика.

Кляксич наелся от пуза и полез к водопроводному крану пить – он никогда не пил из миски, предпочитая только бегущую струю.

Юра внезапно испытал неизъяснимое желание снова взглянуть на свое оружие. Открыв тайник, достал знакомый сверток. Развернул, разложил предметы на столе – пистолет «Оса», перчатки с шипами и два ножа – его и Алекса. Он взял нож своего погибшего друга, взвешивая его в руке. Рукоятка почему-то казалась теплой, почти горячей, будто его только что держали в руке. Юра провел по лезвию большим пальцем. Слегка нажал. Кожа моментально разошлась, как занавес, из разреза выступили рубиновые бусинки крови. Юра одобрительно качнул головой – Алекс всегда точил нож перед каждой акцией, доводя лезвие до состояния бритвы.

Акции, операции… один хрен. Он вспомнил, как Алекс мечтал стать хирургом. Домечтался. Теперь он лежит в гробу с восковым лицом, замазанным ритуальным гримом, а в груди его сквозная дырка от куска арматурного прута. Юра медленно размазывал кровь по всему лезвию, пока полностью не закрасил нож в злой пурпурный цвет. Губы его тронула задумчивая улыбка. Нож Алекса выглядел голодным. Он это чувствовал всеми порами кожи. Не вытирая лезвие, Юра завернул все предметы и убрал сверток обратно в тайник.

Надо бы зайти к Алисе. Как она там, пушистый котенок? Он вспомнил, с каким выражением лица на него смотрела эта гребанная соседка Надежды, Анна-как-то-там-Иванна-или-еще-как. Нет, эта тетка точно его не пустит к ангелу.

Скоро пришли Мика с Жулей. На лбу Мики красовалась полоска пластыря. Жуля уже был слегка подшофе, в руках у него была литровая бутылка водки. На голову нелепо надвинута детская бейсболка, скрывая повязку, причем создавалось впечатление, что под кепкой пряталась вторая голова. Они расположились на кухне.

– Клево тебя разукрасили, – восхищенно сказал Жуля, открывая консервы. – А мне вот жбан зашили… Сказали, на редкость крепкий череп. А я им – а вы как хотели, я им кокосовые орехи колоть могу… Болит, правда, еще.

– Как ты дырку свою объяснил? – поинтересовался Юра.

– А… Сказал, по пьяни на стройке ссал, не удержался и в яму брякнулся. Ну как там в тюряге-то, а?

– Без тебя плохо, – отозвался Юра, доставая из шкафа рюмки.

– Ха-ха! – залился смехом Жуля. – Плохо, говоришь?

Мика подождал, пока Юра разольет водку, и сказал:

– Чего делать будем, Гюрза?

Юра поднял рюмку.

– Помянем Алекса.

Они выпили. Жуля подцепил вилкой шпротину и положил ее на хлеб.

– Никто о вас в ментовке не знает, – промолвил Юра. – Так что можете спать спокойно.

– Это если Нелли будет молчать, – вставил Мика. – Как прошли похороны? – после небольшой паузы спросил он. Жуля изменился в лице, нахмурив брови.

– Похороны как похороны.

– А ты почему не пошел? – спросил Жуля у Мики.

– Почему-почему… Куда такой толпой светиться, да еще с моим лбом? Соображать надо, Жуля.

– Да уж куда мне, свиным рылом, – Жуля передернул плечами, словно вспомнил что-то неприятное.

– Гюрза, ты не ответил. Как дальше жить будем? – проговорил с нажимом Мика. Он положил руки на стол. Юра заметил, что болячки на его костяшках исчезли.

– А что ты хочешь услышать? – усмехнулся он, сажая к себе на колени Кляксича. Тот завозился, устраиваясь поудобнее. Когда кот принял более или менее удобную позу, его огромные глаза с любопытством уставились на гостей.

– Я читаю газеты. Ты в курсе, что теперь чуть ли не каждый бомж, даже сдохший от паленой водяры, приписывается нам?

– Ну и что? – казалось, Гюрза вообще не слышал Мику и рассеянно почесывал за ушами у Кляксича. Кот жмурился от удовольствия, вытягивая толстую плюшевую шею, длинные усы подрагивали от наслаждения.

– Парни, я пас, – сказал Жуля, постукивая ногтем по рюмке. – Все, бля, с меня хватит. Сначала Алекс, сейчас у Нелли башню срывает… Менты че-то зашевелились. Не, все, решено.

– А ты? – Мика в упор смотрел на Юру.

– А я женюсь, – с улыбкой сказал Юра, но от его улыбки почему-то всем стало неуютно.