Нечисти

– Денис, – в комнату постучалась мать. – Мы с папой отойдем на полчасика, нам нужно съездить кое-куда, ненадолго... А вы пока идите на кухню, я вам все разогрела, будьте сами себе хозяева. Ведите себя хорошо.

– Ну мам!.. – Денис сорвался с кресла, чтобы поскорее захлопнуть дверь и не дать матери сказать еще что-нибудь этакое, бестактное...

«Ведите себя хорошо», – немедленно передразнила Ника. А что, мама привыкла, что в компании девушек ты ведешь себя плохо?

– Да... Предки, что с них возьмешь... Она вообще не привыкла видеть меня с девушками. – Денис прислушался. – И с ребятами тоже... Свалили. Редкое счастье, между прочим, пош... пойдем есть. Мама вкусно готовит.

– А почему у вас так темно везде, электричество экономите?

– Нет, – удивился вопросу Денис. – А... всегда так было, не знаю даже и почему. Нам с мамой вроде как ультрафиолет вреден, поэтому всюду шторы; впрочем, не задумывался.

– А где у вас...

– По коридору до конца и направо. Выключатель слева у двери. Включай свет по пути, чтобы всюду было светло.

Грибной суп исходил паром, его не надо было греть, а два ломтя свинины в микроволновке должны были дойти до нужной кондиции за три с половиной минуты. Денис, как и мать, хлеба не употреблял вовсе, а отец любил дарницкий, другого в доме не было, и Денис быстро нарезал четыре куска – должно хватить с запасом. Апельсиновая фанта... а кофе потом, вместе...

– Ма-а-а!!!! – В коридоре грохнуло что-то, видимо из фарфора. Денис выронил черпак и помчался на истошный вопль.

– Что? Что? Ника, что с тобой!.. Очнись, ну что такое? Слышишь меня?

Ника, белая от ужаса, с трудом отвалилась от стенки, левой рукой вцепилась Денису в рубашку, а указательным пальцем правой ткнула в сторону родительской спальни, говорить она не могла, зубы стучали неровно и часто...

– Что там такое... А!.. Ф-фу-х, Ника, как ты меня напугала своим криком... – Денис рассмеялся. – Кукол боишься?

– К-кукол?.. Это... это...

– Это мягкая игрушка, выполненная в виде гигантского паука. Она не живая.

– Я... видела... она ш-шевелилась.

– Неужели? А может – это простой сквозняк? Хочешь, пойдем проверим?

– Нет!!! Она точно шевелилась! Лапы...

– Таких двухметровых пауков – живых – просто не бывает. Паутина из стекловолокна. Я в детстве тоже боялся... Это у мамы такие приходы. Она у нас дизайнер, сама паука построила, сама сеть, паутину связала... – Денис надежно чувствовал, что Ника, пережившая дикий испуг, не отважится подходить к Леньке поближе, а поэтому врал уверенно и нагло. Сам виноват, надо было проверить окрестности заранее, двери позакрывать, с Леньки-то какой спрос?

– Ну-ка кыш! Что прилетел, телевизор тебе здесь, что ли? Кыш в комнату! Морка, я кому сказал!..

– Ди-инь, а у Мора глаза – что, светятся в темноте или мне тоже показалось?

– Не смейся, иногда светятся, между прочим... Я же сказал: включи свет, вот и казаться не будет, а я пока осколки замету... – И заметив ее движение: – Гипс, цена тридцать два рубля сорок копеек, я по глупости купил год назад, да все никак было не выбросить... Разливай суп, тарелки в шкафу. Иди, иди...

Разбитой горгулье было лет триста, мать говорила, старинный фарфор... Плевать, и не такое в детстве бил, родаки и не вякнут, привыкшие... Денис как стоял на четвереньках, так и замер, осененный идеей: сейчас самое время будет подойти... а она, предположим, у стола стоит... взять двумя руками за плечи... не бойся, мол, я же рядом... и поцеловать в... висок, для начала... И она... Да, точно, скорее... Денис быстро-быстро ссыпал крупный мусор в ведро, мелкую пыль предательски пхнул под тумбочку, побежал, поставил ведро куда-то вбок, вымыл и вытер руки (все равно влажные... об штаны...) и спокойным шагом двинулся на кухню. Сердце гнало кровь с чудовищной скоростью, но воздуха для дыхания все равно не хватало: в свои шестнадцать лет Денис еще никогда и ни с кем наяву не целовался.

Микроволновка отключилась в положенное время, суп все еще не был налит по тарелкам, Ника стояла молча, прижав руки к груди, лицом к нему.

– Ника, не бо...

– Денис!

– Я Денис, что еще случилось?..

– Не подходи... пожалуйста... Денис, что – это? И это?

– Пепельницы, мама у меня курит.

– А почему они из черепов? человеческих? Или это тоже муляжи?

– Не задумывался никогда... Наверно, из настоящих. Так даже прикольнее. А одна из немецкой каски есть, там в холле... – Денис все еще не оставлял надежды поцеловать Нику, хотя бы один разок, как бы нечаянно... – Пойдем, покажу?

– Не надо. – Ника вдохнула, как если бы собралась нырять, зрачки ее прыгали, не в силах ни на чем остановиться...

– А почему у вас распятие... вниз головой... Вон, над лампадой?..

– Ну я откуда знаю! Сто лет так висит. А как правильно? Я лично по церквам не хожу, ни разу не видел, а по фильмам – где вверх, где вниз, вообще я не присматривался...

– Я пойду...

– Куда ты пойдешь? А кофе? Садись, а то все остынет, я сейчас... Где половник?..

– Денис, выпусти меня немедленно. – Голос у Ники дрожал, вот-вот готовый сорваться в крик.

– Ника, что такое? Ты что?

– Не подходи, я кричать буду. Выпусти меня. Выпусти же!