Нечеловек

Набрал еще раз. Давил на каждую цифру медленно, будто ожидал, что такой тщательный набор улучшит связь. Тот же электронный голос. Может, она сменила номер? Он положил телефон на стол и посмотрел на экран. Новости закончились. На экране появились гусары. Анонс киноленты. Появилось название фильма. «Денис Давыдов». Давыдов! Как он мог забыть? Олег! Максим схватил телефон и набрал номер друга. Гудки. На мгновение Максу показалось, что дама с электронным голосом сидит, выжидает и сейчас скажет слова, раздражающие многих. Но этого не произошло. Раздался щелчок. Сонный голос Олега произнес:

– Да, я слушаю.

– Олег, это я. Бабурин.

– А, Максик. Привет. А что это за номер у тебя?

– Местный взял. Слушай, ты Анжелку давно видел?

– Да, давненько уже.

«Врет», – подумал Максим, но вслух сказал:

– Олег, у нее не отвечает телефон. Ты не мог бы связаться с ней и попросить перезвонить мне?

– Конечно, дружище.

«Конечно, дружище», – передразнил мысленно Максим.

– Как ты там? – спросил Олег.

«А действительно, как я тут? Херово я тут!»

– Сносно, – ответил Максим.

Распрощавшись с Олегом, он выключил телевизор и вышел из домика.

* * *

Олег отключил телефон и посмотрел в сторону душевой кабинки.

«Зачем я ему соврал? Ведь я видел ее. Я вижу ее каждый день».

Он не хотел так, такой ценой. Если года три назад Давыдов только об этом и думал, то сейчас… Нет, Олег рад, очень рад тому, что Анжела теперь с ним, но за три года Макс стал Давыдову настоящим другом.

«Другом, о которого ты, не задумываясь, вытер ноги», – подливал масла в огонь внутренний голос.

Кабинка открылась, и оттуда вышла обнаженная Анжела. Она медленно, как-то лениво взяла полотенце и завернулась в него. Взяла второе, поменьше, и намотала его на голову, словно чалму.

– Олежа, я у тебя похозяйничаю?

– Конечно, любимая. – Это вырвалось само собой. Они очень сблизились за последние два дня. Даже очень. Поэтому-то Олег и считал, что вправе называть ее так. А она, в свою очередь, вправе хозяйничать в его логове.

Мысли о предательстве друга не покидали Олега. Но как только Анжела легла рядом и поцеловала его, мысли куда-то делись. Вообще все.

* * *

Он ненавидел всех. Начиная от отца, избивавшего его, и заканчивая этим заносчивым сукиным сыном Бабуриным. Даниил знал его два дня, а ненавидел почти так же, как отца. Отец… Даниил боялся и ненавидел его. Нет, его отец, с точки зрения парткома, профкома и еще чего-то там, был, конечно, идеальным человеком, незаменимым работником и прекрасным отцом и мужем. Он не пил, не курил, был активистом. Это все на работе, на людях… дома же он был тираном. И вот взгляд Максима напомнил Даниилу взгляд Хабалова-старшего. Точь-в-точь. От этого взгляда Даниилу казалось, что он и сейчас готов намочить штаны, как много лет тому назад. Лучше уж провести день на высоте в двенадцать метров над землей, на шаткой конструкции, чем в компании бригадира. Даниил очень боялся высоты, но куда как больше он боялся этого взгляда.

За мыслями об отце и Максиме Хабалов даже и не заметил, как поднялся на последнюю площадку. А это значило, что он находится на достаточной для себя высоте, чтобы умереть только от взгляда вниз. Он шел, смотря прямо перед собой. С каждым шагом конструкция раскачивалась, доски прогибались. Злополучный отросток никому не нужного провода, казалось, был на краю Вселенной. Даниил уже видел его. Вот он – по правую руку. Хабалов собирался повернуться к нему, но ноги не слушались, и он продолжил путь по ненадежным лесам. Вот уже край, за которым смерть. Сердце колотилось, заглушая крики людей снизу. Даниил подошел к краю и через мгновение шагнул вниз.

* * *

Максим что-то почувствовал. Скорее услышал. Звук. Будто разбился арбуз. Макс стоял в санузле хозяйской спальни. Ему показалось, что этот самый арбуз разбился где-то на улице. Максим вышел на балкон. Посмотрел вниз, во двор – двое рабочих, укладывающих тротуарную плитку, задрали головы вверх и что-то кричали. Макс проследил за их взглядом и увидел стоящего на краю лесов Хабалова. Даниил смотрел прямо перед собой и не обращал внимания на окрики.

«Что этот алкаш еще задумал?»

Хабалов сделал шаг вперед, в пустоту, в никуда. И вот тут раздался тот звук, который услышал Максим еще пять минут назад.

«Ублюдок!!! Ну почему он это сделал сейчас? Уехал бы к себе да прыгал бы там с крыши! Урод!»

Максим не мог сдержаться. Он готов был подбежать к трупу (сомнений быть не могло – Хабалов был мертв) и пнуть его по ребрам.

«Какая-то черная полоса, – думал Макс. – Жирная черная полоса, которой конца и края не видно».