Нечего прощать[СИ]

— Что ж, спасибо за предупреждение — вообще я сплю очень чутко, так что все равно проснусь если он встанет.

Клара не знала куда повернуть разговор, чтобы и взрыва не вызвать и разузнать хоть что–то. Но тут ей все радости пинкертоновщины испортил Антон, который вылез из душа как обычно — в халатике и носках:

— Не пора ли нам спать? — сказал он.

— Боюсь, что пора, — сказала Клара, — ладно, я вас покидаю. Спокойной ночи, Андрей.

Клара чмокнула Антона на ночь и удалилась.

— Как тебе допрос? — спросил Андрея Антон.

Андрей сел на софу и стал переодеваться в пижаму:

— Никакого допроса не было, — ответил Андрей, стягивая брюки и складывая их, чтобы повесить на плечики.

— Неужели? — удивился Антон, — мне казалось, что из всей женской бригады Гордеевых моя мама самая подозрительная. У нее жутко недоверчивая интуиция. С ней подружиться мало кому удается.

— Я пока на себе этого не испытал. Она меня о времени пробуждения на завтра допрашивала.

Андрей остался в пижаме и носках:

— Можем ложиться.

— У меня нескромный вопрос, — спросил Антон, — а ты спать в носках собрался?

— Выключай свет. Я же у тебя этого не спрашиваю.

И точно, оба сняли носки и залезли под одеяла только после того как погасили свет. Хотя сна не было ни у одного. И не хотелось.

* * *

Надя постаралась открыть дверь в квартиру как можно тише и вошла в прихожую, сняла с шеи шарф и повесила плащ на вешалку. Закрыла дверь на «собачку» и прошла на кухню, где сидела Зина, уже переодевшаяся в домашнее:

— Ты еще не ложилась?

— Проснулась посреди ночи, — соврала Зина, — сон плохой приснился. Пришла попить молока.

— И кто он?

— Не поняла, — удивилась Зина, — сон?

— Мама, я видела как ты целовалась с мужчиной в черном «Форде». Кто он?

Зина так и застыла.

— Не скажешь? — удивилась Надя, — хотя я чего–то подобного честно говоря и ожидала.

Зина молчала.

— Мама. У тебя одна дочь, и я уже многое понимаю. Лучше скажи как есть и я от тебя отвяжусь.

— Надя, это мое дело с кем я встречаюсь, тебе не кажется? Это моя личная жизнь.

— Ну пока ты его сюда не притащишь — то конечно только твоя. Ты же его СЮДА не потащишь?

Зина отрицательно качнула головой.

— Ну вот и славно, а то я сегодня на вечеринке…

— Да, как прошла вечеринка?

— Не поверишь — великолепно. Я даже не перепила. Но вот как раз один привет от твоей личной жизни получила — и даже повод напиться был.

— Не совсем понимаю тебя, Надя, — запуталась Зина, — что на этой вечеринке такого случилось?

— Да призрака одного не узнала. Точнее узнала, но ему не сказала. Знаешь, а ему костюм официанта идет, кроме шуток. И очень презентабельно он смотрится, когда трезвый, — в силу того, что Надя вдоволь насмотрелась на модификацию «Папа ужратый» и не совсем была в курсе причин того, что он стал таким, то его она терпеть не могла больше всего на свете.

— Сергей. Ты с ним говорила?

— Нет конечно, я сделала вид что не узнала его. Я гостья на празднике и вдруг болтаю с официантом.

Зина опешила.

— Надя, но он твой отец.

— Донор спермы он, а не отец. Подумаешь, покувыркался 18 лет назад, в тебя влил немного, а потом что? Воспитывал? Я сколько себя помню — все время — папа выпил, папа в вытрезвителе, папа уехал. Когда он последний раз меня с днем рождения поздравлял? Когда мне семь исполнилось и он пришел на праздник вусмерть пьянющий?

Тут стоит подметить маленькую деталь — В период с 12‑го по 17‑й дни рождения Нади появления Сергея пресекались Зиной. При том, что уже лет пять он не брал в рот ни капли. Хотя после сегодняшней вечеринки у него определенно появился для этого повод. У него же такая любящая и замечательная дочка!

Надя села за стол и сказала:

— Налей мне соку. Что–то сушнячок у меня после мартини.

Зина достала из холодильника пакет апельсинового и налила Наде в стакан:

— Домой добиралась на метро?

— Тимофей Антонович подвез прямо до дома. И из машины я и наблюдала твое прощание.

— Надя, давай эту тему закроем наконец, я же на тебя не давлю, не допрашиваю.

— Вот еще, — Надя отпила сока, — не поздновато ли? Мне через месяц восемнадцать стукнет. А ты меня будешь допрашивать что я, где я, с кем я, и каким образом я собираюсь из этого выпутываться? Так вот мам, я пока никуда и не влипала и не влипну.

— Я все равно не понимаю.

— Что ты не понимаешь?

— Зачем тебе эта угро–финская филология? Это же никому не нужно, кто в наше время пользуется венгерским, эстонским и финским, если во всех этих странах неплохо по–английски говорят.

— Ошибаешься. Только суоми более менее. А вот эсты и мадьяры — мама родная. Я с эстонцами сталкивалась, работала переводчиком. У них шедевральный английский.

— Придется тебе поверить, — сказала Зина, — не засиживайся. Я пойду спать.

— Спокойной ночи, — холодно сказала Надя вслед матери.