Нечего прощать [СИ]

Милый мой, что ты там ищешь?

Мир уже давно перевернулся и прекратил свое существование

Сколько угодно ищи себя в этой пустоте

Утони в своей апатии, жди друзей в пустой гостиной

Милый мой, что ты там ищешь?

Это последний день Конца света…

Current music — Paulinho Moska — O Ultimo dia

Милый Сьелито!

Мы почти добрались до развязки, остается еще целая куча событий, но на них очень мало времени. За окном все тот же первый день весны, оказывается, что в этот день отмечается Международный день котов! Во как!

Кошки сегодня даже и не догадываются насчет столь важного праздника. И неудивительно. Зачем им праздники и выходные, если кошке не надо бегать на работу, зарабатывать деньги, учиться и много чего еще. Но, при этом я не хочу быть кошкой совершенно.

А я пока не утонул в этой страшной апатии и даже Конца света поблизости не вижу. Не знаю — хорошо это или нет.

А вот я тут подумал, что письма какие–то длинные получаются. А ты бац — и обеспокоишься вдруг — чего оно короткое такое? Не думай. Я еще напишу тебе длинное письмо, а сейчас не могу отвлекать, тем более что Катя уже готова к своей инфернальной вечеринке, а Соня и Женя вышли в своем расследовании на финишную прямую. Ну и, конечно, уже давно пора полностью наказать Гниду. Хватит ей нам нервы портить и волосами этими гадкими с толку сбивать…

Милый, я тебя очень люблю.

Скучаю и тоскую

Целую и крепко обнимаю.

Твой А.

01.03.2010(ночь)

Итак. Вот он настал этот день, который Екатерина Михайловна ждала с такой пылкой страстью. Та дата, когда ее примут в высший свет и она блеснет в нем всеми возможными способами.

С утра Катя была на ногах, а ее дом напоминал растревоженный муравейник. Около семи утра приехал грузовик с охлажденным мясом. Его водитель был очень любезен, потому что вовремя не смогли доставить все:

— Заказ был очень большой, — сказал он, — потому остатки мяса довезут завтра.

— Это не страшно, — сказала Катя рассматривая куски мяса в пластиковых контейнерах, обтянутых целлофаном, — перенесите все в кухню.

На кухне уже орудовали четыре повара, помещение было разделено ими на четыре части и вроде все они помещались:

— Ты обратил внимание, что в туалете пахнет так, будто в смыв бензин залили, — сказал повар–итальянец.

— Заметил, — сказал мексиканец, — если провалимся, значит нас сожгут в этом туалете.

— А почему она одна все делает? — спросил француз.

— Муж уехал в Смоленск насчет суда, с юристами консультироваться, — пояснил повар–бразилец, — она всем это уже рассказала раз пятнадцать.

— А горничная Вика значит вместе с ним свалила? — спросил мексиканец.

— Да. Про Вику то не слышно ничего третий день уже, — ответил француз.

— Это очень странно, — сказал итальянец. И тут принесли мясо.

Повара собрались вокруг упаковок и не знали что сказать:

— Какое–то оно суховатое, — сказал итальянец, вскрыв одну из упаковок и прощупав текстуру продукта. Красное, с еще свежей кровью мясо играло на солнце, проникавшем в комнату и искрилось. Совершенно неясно, чем оно так заворожило поваров, но всякому, кто брал его в руки казалось, что он берет вообще самое ценное, что есть в этом доме, и без этого куска плоти не будет никакой жизни и будущего у этого дома.

Катя, разгрузив мясо, побежала к сколоченной эстраде, на которой репетировали специально приглашенные ею братья–близнецы Ронгедаль из Швеции. Лет двадцать назад их суперхит «Только минута» просто рвал башню, хотя до сих пор два лысых красавца давали жару и собирали неплохую аудиторию. Выбрать именно этот коллектив Кате пришлось потому, что шведы, как это не странно, брали меньше всех.