Нечего прощать [СИ]

Зачем нужна эта длинная книга? Я объясню — никто не должен оказаться в тех обстоятельствах, в которые угодили мы с Тобой, и тем более то, что произошло потом не должно оказаться реальностью ни в коем случае — и так должно быть, если удастся сделать выводы из наших страшных ошибок, сколь горькими они не были. Представляешь — ведь если мой рассказ сможет изменить хотя бы одного, нет двух, а лучше трех, пятьдесят и так далее — просто изменить — это будет самым для меня прекрасным — что я смог изменить кого–то к лучшему. Мне нужно, чтобы люди, узнав эту историю задумались в первую очередь. Ты наивно полагаешь что я не достучусь? Заблуждаешься, любой камень рано или поздно протачивает вода. Правда. Она всегда сильнее.

А я хочу просто заставить задуматься над тем, что я расскажу и не допустить таких же ошибок. Вот почему я это пишу. Я люблю тебя Сьело, знай, что я сегодня, как и всегда буду сидеть и смотреть в окно, свято веря, что увижу твой профиль, бодро шагающий в сторону моего скромного дома, чтобы вернуться и остаться навсегда.

Твой А.

28.01.2010(ночь)

— Тебе не кажется, что отдача от того, что Ты пишешь всякую чушь по–испански нулевая?

— А почему мне нельзя писать у себя то, что я хочу сказать. Это преступление?

— Таки я задал вопрос иначе, Ты не заметил?

— А где мне еще можно выложить свои мысли?

— Я таки спросил иначе.

— Я не знаю какая отдача. Я этого не вижу и не чувствую.

— Таки отдачи никакой. Зачем писать, если заранее известно, что никто не прокомментирует?

— Мне соврать или сказать правду?

— Как хочешь.

— Потому что больше некуда.

— Соврал.

Я знаю, что такое состояние «сломанной игрушки». Это когда тебя выбирают в магазине, ты желанен и очень нужен. Потом с тобой не расстаются. Как долго — зависит от скрытых в тебе механизмов, особенностей. Чем сложнее ты устроен, чем дольше тебя будут познавать, тем дольше ты продержишься в этой ужасной гонке фаворитом, будешь номером один. Ради тебя будут забывать про мультфильмы, домашние задания, песочницы и прочую чепуху. Ребенок твой — только приготовься к тому, что он разберет тебя по винтику, на самые мелкие составляющие. Что? Готовы? А теперь представьте себе, что в один прекрасный день, в который еще утром с тобой спали в обнимку и едва ли не разговаривали как с живым из плоти и крови, в дом неожиданно (словно снег на голову, честное слово) принесут другую игрушку. Более кричащую, более красивую, более взрослую и заманчивую(возможно глупую, но политика партии направлена на полное отупление нации — чем старше ребенок — тем глупее игрушки)? Знакомая ситуация? Только вы смотрите на нее не с позиции той игрушки, которой теперь предстоит улететь в утиль и быть забытой. Потому что о том, что и где у тебя, уже все известно, ты исчерпан до дна, из тебя уже отжат весь сок. Из той новой игрушки этот самый сок отожмут гораздо быстрее — если на тебя потратили 11 месяцев, сломали и выбросили, то новая уже через три месяца наскучит, на четвертый сломается (но пока будет в фаворитах), а на пятый принесут новую и Та самая угодит в тот же утиль, где хранятся все сломанные, и, возможно, даже не поймет что же произошло.

Одно дело когда речь идет об игрушках, и другое, когда речь о живых людях в роли игрушек. Подарили ребенку мопсика, он поигрался им какое–то время, а потом взял и выкинул мопсика на улицу. Он нашел себе другой дом. (Если конечно смог найти). В общем все кончилось хорошо. Но всегда ли все кончается хорошо?

— Нет, сказал правду.

— Тогда это не ответ на мой вопрос.

— Сьело, Ты же сам прекрасно знаешь ответ на этот вопрос.

— Не-а. Я просто хочу, чтобы Ты наконец понял, что меня Тебе не вернуть.

— А я хочу чтобы Ты понял в каком я нахожусь состоянии.

— Первое второму не мешает.

— По моему мешает.

— Мешает. Я понимаю, что Тебе плохо, но я к Тебе не вернусь. Есть вещи, мерзкие и для меня.