Прочитали надписи пульта, обменялись соображениями. Согласились, что приборы по центру обязаны быть главными, а это — двигатели, ходовые и которые надувают юбку. Рулить вправо-влево, конечно, вхолостую, без гидроусилителей, попробовали. Газ добавлялся не ногой — спаренными рычажками. Сейчас они стояли в положении «вверх», добавлять предстояло «вниз». Или наоборот? Договорились прогреть двигатели, потом сползти в воду, и дрейфовать вдоль правого берега. Почему договорились? А помнили, что в реве двигателей говорить невозможно.
— Кирилл Игоревич, дизель умеете заводить? Сначала поверните ключ наполовину, чтобы зажужжал мотор масляного насоса, секунд на десять. Потом доверните. Как зарычит — отпускайте. С богом!
На удивление, первый двигатель схватился сразу. Рычание перешло в ровный рокот. Запустили второй. Прослушали размеренную работу дизелей, присмотрелись к приборам. Красных лампочек не видно. Запустили ходовой двигатель, который завел свою песню тоном выше. Выждали. Звук стал ровнее, появился свист. Матвеич нашел тумблеры фар и поискового прожектора, включил, поймал взгляд Ивлева и оценил поднятый большой палец. Рычажок, меняющий угол атаки винтов, двинулся вперед, катер шевельнулся.
— «Газу!» — крикнул Матвеич и показал жестом: — «Давай!»
Моторы заревели, катер привстал, начал боком сползать по склону. Врачу стало страшно, но москвич добавил оборотов, попробовал повернуть катер. Неторопливо, с грацией перекормленного борова, машина стала поворачиваться, набирая ход. Свет выхватил быструю воду. Машина дернулась, понеслась вниз, немного обгоняя поток. Самодеятельные пилоты перевели дух. Первая часть сумасшедшего плана удалась.
Осталось проплыть километра три-четыре, желательно, не утопив катер и не разбив о скалы, разглядеть в непроглядной тьме приток справа, выбраться на берег из офигенно стремительного потока, и — все. Совершенно обыденные вещи, если ты ни разу не пробовал сделать их сам! А коли пробовал хоть что-то, тогда понимаешь — практически неисполнимые. Разве что — чудо произойдет, или Господь сподобит. По слухам, он дуракам и пьяницам благоволит…
76
Утром вальяжный врач обескуражено расспрашивал Лену о самочувствии, подтвердив её подозрения. Он, видимо, рассчитывал увидеть их с Диком уже в морге. Девушку так и подмывало в холёное лицо — да, отравитель, я успела спасти американца! Еле удержалась, не выдала себя. После обхода выяснила, что это за врач, зачем приезжал. Успокоенная его отъездом, заснула и позволила душе продолжить лечение тела. Вечером заглянула к Дику, проверила новое умение на нём. Назавтра оба выписалась из Мутненской районной больницы — валяться на сельской койке не было никакого желания.
Объяснив врачу невозможность прожить на болтушке для свиней еще хоть день, Лена заняла у него денег на билеты в Николаевск. Предупрежденный по телефону проректор встретил на автовокзале, сразу увез в отделение ургентной терапии, где настоящие врачи начали настоящее лечение. И всё же девушка проверяла лекарства, надеясь вовремя обнаружить яд. Но тревожилась она напрасно. И еда оказалась съедобной. Место постоянных страхов и безумящего чувства голода постепенно заняли иные, более приятные мысли.
Одно из них касалось не совсем обычного человека — врача Горлова. Появился ниоткуда, принял активное участие в битве, защитил ее, Лену, спас, вывел из тайги, потом исчез. Сплав по бушующей горной реке на жалком плоту выглядел сном, а появление военной машины, арест Саши — кошмарным сном.
Но особо часто возвращались воспоминания об — тут она краснела, хотя никто не видел ее мыслей — осмотре травмированного места при постановке диагноза. Руки, шершавые и сильные руки врача прошлись по ее телу, словно впечатав ощущения в кожу. Она просыпалась, когда воспринимала ладонь на своей спине, медленно и нежно скользящую вниз. А ладонь исчезала вслед за сном, оставляя обиду, невесть на что.
Назавтра подошли вежливые молодые люди с вопросами о случившемся. Она потребовала сведений о Горлове. Люди отмолчались, зато подробно опросили ее и Дика, записав рассказы на диктофон. Самое неприятное, что напоследок чекисты заставили подписать бумажку о неразглашении, так что проректору она была вынуждена отказать в продолжении рассказа. Ребята из органов не догадались, что пятнадцать минут езды — даже замешанных на кашле и стонах пассажиров — вполне достаточно для описания гибели экспедиции. Если рассказчики и слушатель этого хотят, конечно.
Через день пришел интеллигентный сухощавый мужчина из группы, забравшей Сашу, и подробно расспрашивал о схватке с ойротами. Лена ощутила его скрытое желание вызнать про новое умение души и старательно уворачивалось от хитрых вопросов. Мужчина тоже отмолчался, когда она спросила про Горлова.