Нечаянная роль

На этом процесс созерцания минивэна был прерван. Кто-то, подошёдший сзади, ухватил артиста под мышки, грубо, словно тот был не человеком, а мешком с картошкой, рывком поставил его на ноги и развернул к себе лицом. Задетый за живое таким бесцеремонным обращением Бруснин хотел, было, во весь голос громко возмутиться, но увидев с кем имеет дело, счёл за благо смолчать. Здесь распоряжались крепкие парни в армейском камуфляже, вооружённые автоматами Калашникова. Их было шестеро. Лица скрыты под чёрными балаклавами. Что-то подсказало Александру Валентиновичу, что он имеет дело никак не представителями правоохранительных органов, а, вероятнее всего, с бандитами, возможно даже, с террористами. В любом случае, вступать с ними в пререкания было неразумно.

Помимо этой шестёрки, присутствовали тут ещё два человека, надо полагать, товарищи Александра Валентиновича по несчастью. Ничего иного на ум не приходило, поскольку руки у них, так же как и него, были скручены за спиной. Так же как и он, они только что лежали на бетоне в позе «мордой в пол», и теперь их силой заставили принять вертикальное положение. Превозмогая боль в затылке, Александр Валентинович скользнул по обоим бедолагам оценивающим взглядом, резюмировав про себя: обычные, малопримечательные, примерно моего возраста. Их всех троих выстроили в ряд. В мозгу промелькнула неприятная, колючая мысль: «А ведь мы – заложники. Что если нас сейчас просто возьмут да и ухлопают?». Ему стало не по себе.

Но, слава богу, бандиты – или кто уж они там были – имели на захваченную троицу совершенно иные виды. Один из них приготовил видеокамеру. Другой, видимо, главарь, занял позицию перед объективом на фоне троих связанных по рукам людей, и доморощенный оператор приступил к съёмке. Старший из террористов что-то вещал в камеру. Понять, что конкретно, было затруднительно. Говорил он, хоть и по-русски, но с ужасающим акцентом, к тому же, располагался к Бруснину спиной, что тоже не способствовало лучшей слышимости.

А кроме того, в голове у Александра Валентиновича из-за травмированного затылка, звон стоял почище колокольного и голосовую информацию извне он воспринимал скверно, едва улавливая смысл слов предводителя боевиков, который был чрезвычайно возбуждён, бурно жестикулировал, периодически переходил на повышенный тон и на протяжении своей эмоциональной речи несколько раз, не оборачиваясь, указывал на стоявших за его спиной заложников.

В том, что они именно заложники, увы, сомневаться уже не приходилось, потому как витийствующий перед камерой бандит сообщил об этом в самом начале своего спича. Что-что, а это Александр Валентинович расслышал чётко. Были высказаны какие-то требования – детали не запомнились, да и какое это имело сейчас значение. Под занавес прозвучала обычная в подобных обстоятельствах угроза, в случае невыполнения выдвигаемых условий, уничтожить заложников, и тоже вполне ожидаемое «Аллаху Акбар!»…

Красный светодиод видеокамеры погас, возвестив завершение записи. Закончив позировать перед объективом, главарь боевиков повернулся к пленникам и какое-то время молча пристально их разглядывал сквозь прорези для глаз, проделанные в шапке-маске. А сами эти глаза горели фанатичным огнём.

– Всех вас, гяуров, надлежит перебить, как собак, – угрожающе процедил он сквозь зубы.

По всему видать, дело наше – дрянь, обречённо рассудил Александр Валентинович, поморщившись от очередного приступа пульсирующей боли в затылке. Не знаю, как остальные, а этот, по выговору судя, типичный наш кавказец, подумал он. Но откуда этим ребятам взяться в Черногории? И кому предназначается видеоролик? Если местным властям, то почему на русском? Как я к ним угодил, и где Таська? – снова принялся он терзаться безответными вопросами.

Трудно сказать, почему командир боевиков выбрал его, а не кого-то другого, но он приблизился вплотную к Бруснину и, уставившись ему в лицо, спросил:

– Дрожишь, свинья?

Тот не ответил. Его действительно знобило, но причиной был вовсе не испуг, как можно было бы предположить, а накатившая дурнота, вызванная очередным приступом боли в разбитой голове. В таком состоянии неплохо было уже то, что он, хоть и с трудом, но мог без посторонней помощи держаться на ногах. Бандит же, по-видимому, решил, что пленник до смерти перепуган и, перейдя почти на крик, понёс какую-то истеричную чушь:

– А в нас нет страха! И мы победим! Мы уничтожим всех неверных! Каждый правоверный готов стать мучеником за веру. За это Аллах дарует обитель вечного мира и наслаждения…

И дальше в том же духе.