Небывалому быть. Часть 1

– Когда я была маленькая, как вы, однажды моя бабушка перекормила меня спаржей, так что до сих пор я на неё смотреть не могу. Как увижу спаржу – мне становится плохо. Мальчишки меня спаржей стали дразнить. Я выросла, стала взрослой, но кличка ко мне прилипла, стал называть меня этим именем и стар и млад. Никто не помнит теперь, как меня звать на самом деле.

– А как тебя звать по-настоящему, бабушка? – не унимался Ванюша.

– Я тоже не помню, как меня звать по-настоящему. Вы меня так и зовите – тётушкой Спаржей.

Ксюша снова спросила:

– Папа говорил, что ты родилась у нас в Петербурге и воевала на войне, это правда?

– Да, правда, я командовала взводом девушек-миномётчиц. Братья-близнецы Шурик и Федосик рассмеялись:

– Мы знаем, тебя на фронте звали «товарищ Спаржа». Тётушка Спаржа улыбнулась:

– Никак нет, товарищи близнецы. Меня звали на фронте «товарищ старший лейтенант». А теперь всем умываться – и по лавкам.

Утром после завтрака тётушка Спаржа повела своих маленьких друзей по местам боевой славы. Путешествие началось с обелиска участникам Великой Отечественной войны, установленного в центре станицы Новоозёрской на средства её жителей. Верхушку стелы украшала красная звезда, у основания была устроена братская могила. Тётушка Спаржа попросила детишек помолчать минутку в память о тех, кто погиб за нашу землю, защищая порог родного дома. Потом сказала, что на обелиске перечислены имена тех, кто боролся с врагом в этих краях. Ксюша обрадованно захлопала в ладоши:

– Я знаю, я знаю. Ты Троекурова Сильвия Камильевна. Рядом с твоей фамилией в скобках я прочитала: «тётушка Спаржа».

Привела тётушка Спаржа друзей-детишек к берёзовой роще, показала им памятный курган и стала рассказывать:

– В марте сорок третьего года наш взвод после Сталинграда перебросили на Кавказ. Вот здесь меня засыпало землей. Наш взвод попал под вражескую бомбёжку. Не спрячешься, не скроешься. И вот слышу свист летящей фугаски, он всё ближе и ближе. Я поняла, что бомба летит на наши головы, кричу «ложись». Но она пролетела мимо и взорвалась в нескольких метрах от моего расчёта. Меня засыпало землёй, образуя надо мной настоящий курган. Сначала я потеряла сознание. Потом пришла в себя, лежу и думаю, что же случилось. Вспомнилась молитва «Отче наш», которая мне запомнилась с детства от бабушки, и я поверила в Бога. Это тот самый курган, в котором я оказалась по воле Божьей. Люди не стали его трогать, сохранили как естественный памятник. После войны в память о том бое посадили берёзки и появилась роща. Тогда же у меня в мыслях родились строчки про жаворонка.

Тётушка Спаржа запела тихим нежным голосом:

За рекой, околицей далёкой
Разгорелась алая заря.
И весною вылетает звонкой
Птенчик из родимого гнезда.

Вылетает жаворонок смирный,
И свободным стал его полёт.
В небесах играет птенчик милый,
О любви нам весело поёт.

Солнце, солнце, солнышко родное,
Своего побольше дай тепла.
Пусть нам светит небо голубое,
И земля чтоб ласковой была.

Жениху невеста подпевает,
И была счастливою в степи.
Светом землю небо озаряет,
И поёт нам птенчик о любви.

Настало время прощаться с тётушкой Спаржей. Детишкам не хотелось её покидать. Потом, дома, они всю зиму вспоминали её песенки, рассказы и сказки. Тётушка Спаржа тоже вспоминала о своих друзьях и о городе Петра Великого, в котором прошли счастливые, хотя и нелегкие предвоенные годы детства и юности.

Как птицы сороку из леса прогоняли

В далёкой и неведомой стране, среди гор, рек, морей и озёр было множество тёмных, густых, загадочных и непроходимых лесов. В один такой лес слетелись на вечерней зорьке птицы из всех концов и закутков для того, чтобы всем вместе найти способ наказать сороку. Трясогузка поймала её на месте преступления. Вылетела на минутку она, чтобы найти червячка для вылупившегося птенца, а сорока тут как тут, словно ждала, когда трясогузка гнездо покинет. Влетела эта вредина в чужое гнездо и стала в нём хозяйничать: выкинула птенчика на землю, а оставшиеся два яйца разбила и выпила. Вернулась трясогузка, увидела воровку, напала на неё, прогнала, села на соседнюю ветку и запела грустную песенку. Услышав её, стали слетаться птицы, которых тоже разоряла сорока. Собралась большая стая, и громко заспорили птицы между собой.

Шум, гам, свист, щебетанье на разные голоса слышались по самым дальним уголкам леса.