Небоскреб

Ага, так я и поверил, прям без записи. Хотя… Ладно, будем считать, что Кащей мог и не соврать. Да чёрт бы его и всех их побрал, не так это принципиально.

— И как вам? — свою наглость я попытался спрятать за самой благожелательной улыбкой. Похоже, безуспешно.

— Вы взяли на себя руководство группой, — Вайсс еле уловимо улыбнулся. — Меня это устраивает.

— Можно узнать, почему? — а что, наглеть, так наглеть!

— Из всех привлечённых игроков вы произвели на меня наилучшее впечатление, — директор снова изобразил улыбку, но не особо убедительно.

Ну надо же! Мне вот показалось, что наилучшее впечатление на него произвела Маринка.

— Если так, может быть, расскажете, что это за игра и как она будет проходить? — поинтересовался я.

— Расскажу, — пообещал Вайсс. — Перед началом игры.

Ох, как же они все достали меня своими секретами! Что Авдеев с его вечными недоговорками, что этот Кащей Бессмертный с его тевтонской надменностью, что даже Наташка, наверняка знающая пусть ненамного, но больше, чем говорит…

— Хотя бы цель игры назовёте? — я решил в край обнаглеть. А что, раз произвёл на герра директора наилучшее впечатление, надо воспользоваться!

— У игры две цели, — ого, уже две! — Вы будете должны забирать из мест, где вам придётся побывать, некоторые, кхм, предметы, доставлять их в здание и передавать нашим сотрудникам.

— А можно подробнее? Какие места, что за предметы, как их доставлять и кому передавать? — нет, с прошлым вопросом я обнаглел ещё не в край. Вот сейчас…

— Подробнее будет сказано непосредственно перед началом, — с издевательской улыбочкой обломал меня Вайсс.

Я изобразил смиренную готовность внимать начальственной мудрости и дальше. Ладно, пусть пока сам говорит, всё равно много чего я уже узнал, и это, похоже, на сегодня не всё…

— Вторую цель вам, если не ошибаюсь, уже назвал Григорий Петрович, — так, а это он про что? Хм, а если попробовать слегка обострить беседу?

— Поиск человека на ваше место? — я постарался вообще убрать из голоса любые эмоции.

Несколько секунд герр директор сверлил меня тем же немецко-фашистским взглядом, что перед началом разговора, затем изобразил что-то, отдалённо напоминающее довольную улыбку, снял трубку с телефона и что-то коротко сказал в неё по-немецки. Ещё через минуту с небольшим, прошедшую всё в том же молчании, в кабинет зашла секретарша с подносом, на котором стояли два стакана пива — один поллитровый, второй поменьше, похоже, ноль тридцать три. Стакан побольше она поставила передо мной, поменьше — перед своим шефом.

— Ваше здоровье, Павел Сергеевич! — поднял стакан директор.

— И ваше, Хельмут Францевич! — мы чокнулись и отхлебнули.

Пиво оказалось превосходным. Насыщенный пшеничный вкус с характерной дрожжевой горчинкой и пряным послевкусием, как раз то самое, за что я люблю лучшие пшеничные сорта.

— Наше, зуховское, — пояснил Вайсс, видя, что мне понравилось. — Называется «Рыжик», если захотите ещё.

— Спасибо, обязательно захочу, — я признательно кивнул. — Прекрасное пиво!

— Что же, я рад знакомству с вами и нашему будущему взаимодействию, — на этот раз у директора получилось улыбнуться совершенно по-человечески, ярко и весело. — Сегодня, завтра и послезавтра отдыхайте, никаких проверок больше не будет. А сейчас прошу меня простить, я должен работать.

Хельмут Францевич выбрался из-за стола и проводил меня в приёмную, продемонстрировав начальственное благоволение. Даже за руку попрощался, хотя здоровались мы исключительно словами. Кстати, рукопожатие у дедушки оказалось неожиданно крепким для его возраста.

— Наташа, — правнучка директора моментом поднялась с диванчика для посетителей, — проводи Павла Сергеевича.

— Ну как? — нетерпеливо спросила Наташка, едва мы оказались на лестнице.

— Нормально, — я пожал плечами. — Посидели, поговорили, пива попили.

У неё явно отлегло от сердца. Надо же, волновалась, бедная, переживала… Я притянул Наташку к себе и, уже не заботясь о макияже, сочно поцеловал в губы. Она немедленно ответила, и мы, прямо как подростки, стояли и целовались на лестнице. Детский сад, блин!

— Придёшь к нам вечером? — спросил я, когда мы спустились до третьего этажа.

Наташа с довольной улыбкой кивнула. Мы поцеловались ещё, так, больше для приличия, чем для удовольствия, и я пошёл к себе…

— Паша, пить пиво, занимаясь сексом — дурной тон, — наставительно сказала Маринка, едва я закрыл дверь, войдя в номер. Это приветствие, что ли, такое?

— Выкатывать голословные обвинения тоже не комильфо, — и у меня нашлось что сказать в ответ.

— Ну почему же сразу голословные? — сделала большие глаза Маринка. — Пивом от тебя пахнет, Наташкину помаду стереть ты не удосужился…

— А с каких это пор дружеский поцелуй и занятие сексом стали одним и тем же? Или я что-то пропустил? — решил уточнить я.

— Дружеский поцелуй в губы? — съехидничала Маринка.

— Так у нас и дружба, если помнишь, довольно своеобразная, — усмехнулся я.

— То есть, пока я тут терпела муки и лишения в неравной борьбе со скукой, ты с Наташенькой просто пил пиво? — в голосе подруги прорезались угрожающие нотки.