Небо в кармане

– Я всегда говорил, не дело мальчонке французика нанимать. Ну какое такое воспитание и обучение они могут дать? Они же лягушек с улитками поедают. Тьфу! Нищета и голодранцы! Гнать этого учителишку прочь нужно поганой метлой.

* * *

Выходить из дома я начал на третий день после того происшествия в библиотеке. Да и то, выходил недалеко, дальше двора меня не пускали. Странно такое слышать, меня, сына и наследника княжеского рода, не пускали! И кто не пускал? Да все! Присматривал за каждым шагом дядька Степан, ходил хвостиком за мной, Марфа в доме не спускала глаз, повариха лично присутствовала на каждом приеме пищи. Чуть ли не в рот заглядывала, провожала каждую ложку, каждый вкусный кусочек.

А кроме них еще было много народа. Это и горничные, которых вроде бы и не видно, а они есть повсюду. И везде, буквально везде видны их любопытные уши и поблескивающие глазки. Присматривают и подсматривают! И во дворе не обходилось без присмотра. Дворник с метлой словно невзначай всегда оказывался рядом, стоило только отворить входную дверь и оказаться на крыльце. И конюху почему-то именно в этот момент восхотелось закурить свою вонючую трубку, а спички были только у дядьки…

В общем, еще ни разу я не чувствовал себя свободным. Бурчал недовольно и даже… даже… ругался! На зависть дядьке и к неудовольствию всех остальных. Впрочем, дядька тоже выказывал каждый раз недовольство очередным моим «взбрыком». Но я-то хорошо видел, как довольно блестят его глаза. Правда, все-таки старался, чтобы ругань у меня выходила приличной. Литературной. Даже приказывать пробовал. И все напрасно. Сопровождали! Хорошо хоть, под руки не придерживали.

Оправдывались, что очень уж испугались они за мое здоровье. И не потому, что придется отвечать перед князем и княгиней, а просто потому, что любят они меня, заботятся таким образом. В общем, просили потерпеть…

Я и терпел. И потихонечку изучал усадьбу, заглядывал в закрытые помещения, кроме тех, куда заглядывать категорически не советовал дядька. И в хозяйственные постройки тоже заходил, нужно же было понимать, что тут и зачем стоит. Не обошел вниманием и тот самый сарай, заглянул чуть ли не в самую первую очередь. И ничего! Зашел, осмотрелся внутри и вышел. И не ворохнулось в организме. Было и прошло…

А гости те больше не приезжали. Марфа как-то обмолвилась, что очень уж они испугались, когда я провалился. Сколько не пытался ее расспрашивать о гостях, больше ничего мне не сказала. И дядька промолчал. Обычно балаболит, а тут как обрезало.

Вывод сделал, что не так с этими гостями все просто было. Где-то они в отношении меня накосячили. Вот только где? Придется и с этим самому разбираться. Потом. Потому что уверен, мне еще не один раз с ними столкнуться предстоит.

Все остальное время я учился. В первую очередь, чтению… И сам корпел над бумагой денно и нощно, и дядьку привлекал в полной мере. Смотрел и запоминал, как пишутся буквы, как из них предложения складывать. Попробовал и пером корябать. Не писать, а именно что корябать. Только так у меня пока и получалось. Отказывалось перо скользить по бумаге, цеплялось, царапалось, оставляло после себя нещадные кляксы.

Дядька на все это только тяжело вздыхал, да протягивал новые листы бумаги. Откуда уж он их приносил, не знаю. Не интересовался пока.

И без этого слишком много чего познать нужно. Что именно? Да хотя бы как вилкой и ножом пользоваться, в какой руке их держать. А перемены блюд? Ведь для каждого кушанья свои столовые приборы нужны.

Ну и зачем все это мне нужно? Да просто все – приедут родичи, сядем за стол, и мне нужно будет вести себя как обычно. Иначе всех подведу.

Всех, это дядьку Степана и Марфу, повариху Клашу, горняшек и дворовых людей. Даже дворника. И еще многих и многих, кто искренне проявил ко мне свое участие, кто старался приглядывать за мной, берег и охранял.

Понимаю, что больше за свое благополучие они старались, опасались хозяйского гнева, но я-то видел, с какой искренностью они ко мне относились. И не хотел их подвести, не хотел, чтобы из-за моего раздолбайства у них неприятности были.

Потом, конечно, всплывут и моя болезнь, и мое падение с крыши сарая, но все это будет потом. Без гнева, без злости. И воспримется отцом как нечто досадное, но забавное, что произошло с его сыном во время его отсутствия. Это жизненный опыт, которого так не хватало княжескому отпрыску…

Глава 5

А еще все это время я приводил свое тело в норму. Занимался физическими упражнениями в одиночку и под непосредственным присмотром и обучением незаменимого старика. Да и какой он старик? Бегает со мной, словно молодой! И спуску мне не дает, когда на пару с ним учебными сабельками машем.