Небо цвета стали

Ненависть. Пылающая так, что глаза мужчины из серых сделались почти белыми. Всего за один удар сердца.

А когда он выпрямился, то снова был уже лишь самим собою. Спокойным, владеющим собой потомком аристократического рода, с чуть ироничной улыбкой, приклеенной к губам.

«Тут дело не в нас, – поняла Кайлеан еще. – Тут дело в графе. Это борьба между ними, отцом и сыном, а против варварской княжны Эвенс-дер-Малег ничего не имеет. Был бы столь же неприязнен к любому гостю, которого граф принял бы в замке».

– Прошу у вашего высочества прощения, – начал он с поклоном. – Я имел в виду, что независимость и свобода, столь ценимые странствующими в Степи народами, оказались погублены огромной организованной ордой варваров. И то, что если бы власть королевского рода, к которому принадлежит ваше высочество, была сильнее, то наш общий враг никогда бы не победил верданно, славящихся своей отвагой.

Кайлеан заметила движение. Это черноволосая жена графа забарабанила пальцами по столу, с явной тоской выслушивая речи пасынка. Похоже, такая ситуация не была здесь чем-то новым, и Эвенс не единожды уже испытывал терпение отца.

Однако вывернулся он довольно ловко.

Дагена склонила голову, принимая извинения.

– Так звучит куда лучше. Я рада, что теперь понимаю вашу мысль куда… э-э… точнее. Благодаря чему могу радоваться гостеприимству этого дома.

Она взяла серебряное острие, нанизала на него кусочек сыра и, прежде чем Кайлеан успела ее предостеречь, вложила в рот.

Козий сыр. Копченный разными методами, порой с весьма специфическим привкусом. Чудесная закуска, приводившая к тому, что человек обретал внезапное желание есть. Все что угодно, лишь бы позабыть тот характерный привкус.

Дагена повела себя достойно. Прожевала, сглотнула, свободным жестом потянулась за вином.

– С чего, собственно, началось наше недоразумение?

– Мы размышляли, – граф не отводил взгляда от Эвенса, пока тот не уселся снова, – что склонило императора к изданию указа переместить верданно в наши горы.

Он обратил взгляд на Дагену и вежливо улыбнулся.

– Император не издавал такого указа. – «Княжна» отпила глоток вина, взболтнула остаток в бокале, засмотревшись на танец багрянца на хрустальных стенках. – Он всего лишь выразил вежливое пожелание, которое вожди лагерей решили исполнить. Потому что, как наверняка вы знаете, граф, верданно не получили гражданства империи, а значит, формально указы их не касаются.

За столом установилась тишина. А Кайлеан пришлось признать, что в этой игре Даг оказалась – пусть неожиданно – абсолютно прекрасным образом превосходно хороша.

– Понимаю. – Циврас-дер-Малег откашлялся. – Прошу меня простить, ваше высочество, но мне интересно, что склонило трон к тому, чтобы выразить такую просьбу. Подобное действие беспрецедентно, десятки тысяч фургонов на несколько дней заблокировали одну из главных торговых дорог Востока, и я слышал, что еще не все они съехались в долину. Купцы несут убытки, а когда купцы несут убытки, страдает вся империя.

Осторожные, взвешенные фразы гладко выходили из уст аристократа, а Кайлеан вдруг ясно поняла все плюсы того, чтобы быть кем-то вроде служанки. Никто на нее не смотрел. Все, включая сидящую на два кресла дальше Лайву-сон-Барен, водили глазами от графа к Дагене и обратно.

– Ну и конечно, – продолжал граф, – такая просьба ослабила бы восточную границу, поскольку, как верно заметил мой сын, верданно славятся ненавистью к се-кохландийцам, а лагеря их долго оставались бы неприступными твердынями.

– Только как долго эти твердыни удержались бы, граф? Лагеря, которые были у нас на юге, стали слишком многолюдны и велики, чтобы их защищать. Впрочем, два из них пока на месте. Деревн’ло и Больший Калеар. Остались в них женщины с маленькими детьми, старики и немного взрослых воинов, поскольку кому-то нужно присматривать за табунами и стадами, пока в Лав-Онее не вырастет трава.

Жена графа поджала губы.

– Нужно было перегнать их вместе с фургонами.

– Полмиллиона голов?

Эвенс едва не опрокинул на колени бокал, который как раз наливал, а графиня на миг замерла с полуоткрытым ртом.

– Полмиллиона?

– Мы – народ пастухов и скотоводов, господин граф. – Дагена послала ему лукавую улыбку. – Скот и лошади для нас почти то же, что для меекханского дворянства – земля.

– Но Лав-Онее не прокормит стольких животных. Здешним землям едва по силам удерживать наших коз и овец.

– Именно потому часть животных мы перегоняем в Вермох и дальше на запад. Тамошние пастбища более тучны, а вожди уже оговаривают вопросы о том, чтобы получить их в пользование. Впрочем, мы надеемся, что когда стихнет замять в Степи, император бер-Арленс позволит нам вернуться на восточное пограничье.

– А до того времени группа стариков и женщин с малыми детьми станет охранять это богатство? – Эвенс отставил графин, но не потянулся к наполненному бокалу.

– Им помогает меекханская армия.