Небо цвета стали

– Нет, с чего бы? Просто я впервые начинаю всерьез задумываться, что я здесь делаю. Мне бы следовало вместе с Кошкодуром и остальными искать дорогу для каравана, а потом сражаться с се-кохландийцами.

Фургон дернулся и остановился. Запел горн, раздался отчаянный металлический грохот цепей. Решетка в воротах.

– У нас последний шанс выскочить и сбежать, девушка. Решайся, потому что, едва мы войдем внутрь, ты станешь для меня лишь княжной Гее’нерой.

Фургон тронулся с места.

– Поздно, дорогая Инра. Игра началась.

Стук копыт по камням, приглушенные голоса снаружи, будто бы короткая ссора. Потом в двери фургона постучали.

Кайлеан их отворила, вышла наружу и скромно встала в стороне. Теперь свою роль должна была сыграть Дагена.

Девушка замерла на пороге, обозрела подворье, подняла голову, рассматривая возвышавшуюся над ними башню. Потом взглянула на приветствующих ее людей.

Во главе их стоял старший мужчина среднего роста в шитых золотом шелках, слева – две женщины, справа – двое дворян помладше, не слишком похожие, светловолосый с серыми глазами был ростом почти на ладонь выше второго, приземистого и темного. Женщины тоже различались как день и ночь, старшая была темноволосой, темноглазой, смуглой, и во взгляде ее сквозило высокомерие, характерное для людей, привыкших отдавать приказы. Зато младшая… Кайлеан окинула ее взглядом, перевела глаза на остальных приветствующих и, словно ведомая могучей силой, посмотрела снова. Девушка была красавицей. Банальные сравнения: насчет глаз – как летнее небо, волос – словно волны золота и губ – словно лепестки роз – прямо-таки просились на язык. Как можно быть такой… проклятуще совершенной? И эта фигура, которую простое по покрою платье лишь подчеркивало. Кайлеан уже знала, кого ей придется очень сильно невзлюбить в ближайшие дни.

И тогда девушка подняла на нее глаза и улыбнулась. Искренне, без тени высокомерия, словно встретила старую подругу, которую не видела давным-давно. Скверное чувство, называвшееся – Кайлеан стоило быть искренней с собой – зависть, исчезло.

Может, это не будет настолько худо.

Несколько ударов сердца царила тишина, все более неловкая. Похоже, то, что случилось перед тем, как она отворила дверь, имело немалое значение. Кайлеан отыскала взглядом командира их эскорта. Капитан стоял в стороне, губы плотно сжаты, яростно прищурены глаза, каменное лицо. Должно быть, произошла какая-то стычка между ним и встречавшими, поскольку вся пятерка демонстративно его игнорировала.

Наконец старший из мужчин слегка шевельнулся:

– Я – граф Циврас-дер-Малег. Это честь для моего дома: принимать благородную княжну Гее’неру из рода Френвельсов. – Он слегка поклонился: формально, с зажатой спиной. – Редко проведывают нас гости столь благородной крови.

После него поклоны отвесили младшие мужчины. Женщины присели. Кайлеан бросила взгляд на офицера, выражение его лица ничуть не изменилось. Он ждал.

Дагена, все еще стоя на пороге, также присела – да с такой грацией, что Кайлеан почувствовала гордость.

– Это для меня – честь, что я могу быть гостьей столь знаменитого рода, который славится далеко за пределами гор. Я лишь надеюсь, что моя просьба не доставила вам, господин граф, слишком много хлопот.

Говорила она с легким восточным акцентом, старательно произнося слова, а в конце очаровательно улыбнулась. Бесара тоже была бы горда.

Граф вернул улыбку – и к тому же выглядевшую искренне.

– У нас, обитателей суровых окраин, бывает немного гостей, а ведь каждый – дар Госпожи. Мало вещей доставляет мне такую радость, как то, что ваше высочество выказало интерес к моему скромному дому.

Кайлеан снова покосилась на капитана. Офицер Стражи не моргал: видимо, плоские комплименты и просчитанные вежливости были не тем, чего он ожидал. И казалось, что он будет ждать, пока замок не распадется от старости.

Старший дворянин бросил на него раздраженный взгляд.

– Ваше высочество окажет мне честь, если назовет мой дом – своим домом, – начал он наконец, – а мой очаг – своим очагом, мою честь – своей честью.

Меекханское приветствие гостя. Кайлеан помнила его с самого детства, хотя простые арендаторы, среди которых она росла, в таких ситуациях говорили лишь: «войди в мой дом, согрейся у очага, спи спокойно». Как видно, дворяне любили пышность, но командир их эскорта, похоже, именно этого и ждал, поскольку лишь теперь ударил кулаком в левую половину груди, развернулся на пятке и зашагал к воротам.

Она мысленно улыбнулась. Конечно, слова эти не обладали никакой силой, никакой властью над тем, кто их произносил. Если граф решит посадить их в подземелье или сбросить в пропасть, он сделает это. Но теперь, если до этого дойдет, капитан Горной Стражи сумеет свидетельствовать, что нарушены извечные обычаи.

– Для меня будет честью делить с тобой дом, очаг и хлеб, господин. – Дагена хорошо отрабатывала уроки, что было награждено несколькими улыбками. Даже черноволосая слегка растаяла.

– Горная Стража… – Граф поглядел на исчезающего в воротах офицера. – Эти люди представления не имеют о манерах.