Небо цвета крови

Ощупав изнутри корпус, он нашел ответ. Изначально камни лежали вот здесь, на этой металлической приступочке – так, чтобы могли свалиться вниз, на шестеренки, лишь при сильной качке. Один камешек до сих пор оставался там, прилипнув к густому потеку смазки.

Диверсия была проведена с умом, надо признать… Поломку, обнаруженную сразу, у причала, починить гораздо проще и легче. Но все было рассчитано так, чтобы привод накрылся вдали от берега, на хорошей волне…

Но против кого направлена та диверсия? Офицерьё вражеское или жандармы на ботах в море не поплывут, рыбаков заставят, кто эвакуироваться не успел… Хорошо если у берега качка случится, а если в шторм и в открытом море? В общем, как у них сегодня?

Неправильно как-то… Иначе надо с врагом бороться… Не дело своих топить, чтоб чужие боялись. Для кого тогда и борьба, и победа? Для потомков из далекого светлого будущего? Если аккумуляторы разрядятся раньше, чем стихнет шторм, светлого будущего у них с Лерой не будет. И темного не будет, и вообще никакого… И потомков тоже.

Он поднялся в рубку, стараясь выглядеть спокойно и уверенно.

– Ну что? – тут же пристала с вопросами Лера. – Починил?

– Сейчас не починить… – ответил Славик. – Ничего, до Ревограда и без паруса дотянем, на аккумуляторах.

А сам подумал: дотянуть бы до конца шторма, не опрокинувшись…

Заняв место за штурвалом, он попробовал сбросить обороты двигателя, уменьшить потребление энергии. Идея оказалась не самая удачная: «Ласточка» тотчас же перестала слушаться руля, начала поворачиваться бортом к волнам… Он вернул рычаг в прежнее положение. Оставалось лишь надеяться на скорое завершение шторма. Но пока что никаких признаков того, что буйство стихий идет на убыль: ветер не слабеет, а волны вроде как даже стали выше…

– Не дрейфь, сиятельство! – сказал он бодро. – Шторм переживем, настоящей морячкой станешь!

Или не станешь, добавил он мысленно, тут уж как повезет…

3

Холод – вот что больше всего донимало Юлену в ее нынешней подпольной жизни. Не просто и не только в подпольной – в подземной. В запутанном бесконечном лабиринте старых штолен, тянувшемся под Красногальском и окрестностями, системы отопления были давным-давно демонтированы, перевезены в действующие шахты. А может, и не было таких систем, может, пригодную для жизни и работы температуру поддерживало тепло, выделяемое машинами и механизмами… Юлена не знала. Прожив почти всю жизнь в городе шахтеров, в забой до недавних пор она ни разу не спускалась. Да и какая разница…

Главное, что сейчас в катакомбах царил лютый холод, разве что вода не замерзала. И мрак, едва рассеиваемый светом редко развешанных тусклых фонарей. И неприятное, давящее чувство от многометровой толщи камня и земли над головой.

Не такой представлялась Юлене жизнь в подполье: главным, казалось, станет борьба с проклятыми интервентами, дерзкие боевые операции…

Операций не было. По крайней мере Юлена считала, что ни в одной ей поучаствовать не удалось. Разведка в городе… Что это за разведка, скажите: тайком, сторонясь патрулей, пробраться в Морозовку, постучать в собственное окошко условным стуком, – а потом передать командованию все, что успеет рассказать мама?

Еще листовки доводилось пару раз расклеивать, и лазерные проекторы устанавливать, расцвечивающие небеса яркими надписями «Смерть имперским оккупантам!» Дело, конечно, нужное – и разведка, и листовки, и проекторы, – но все-таки, уходя в подпольщицы, Юлена ожидала совсем не этого.

Но теперь, кажется, все изменится. Командир ячейки, товарищ Леонед, намекнул: на сегодняшнем собрании предстоит узнать нечто важное, и добавил: пора, мол, становиться настоящими бойцами. Им, красногальским комсомольцам, пора – сам Леонед, хоть и молодой, но повоевать успел немало: дрался с имперцами в космосе, один уцелел из всего экипажа орбитального дота, попал в плен, бежал из лагеря под Новосмоленском, убив двоих конвоиров, двести километров шел безлюдной степью, без воды и пищи, – и добрался-таки до Красногальска.

Юлена, узнав, кто будет командовать их ячейкой, немного позавидовала подвигам товарища Леонеда, и спросила себя: а я так смогла бы? Наверное, смогла бы… Ну, разве что тех двух конвойных не сумела бы… А может, и их бы как-нибудь изловчилась, да и прикончила… Потом вспомнила берег реки, истошный вопль Донары и себя, незаметно уплывающую. Как бы поступил там и тогда товарищ Леонед? Бросил бы боевую подругу?

Ответа не было… Вернее, был, но очень уж неприятный. Больше на эту тему Юлена старалась не размышлять.

Но сегодняшнее собрание ждала с особым чувством: будет настоящая операция, настоящий бой, и Юлена докажет – себе самой докажет – что она жизнь готова отдать за революцию… Ждала с нетерпением, и даже холод, казалось, донимал слабее обычного.

И вот наконец-то – глухой раскатистый гул прокатился по всем закоулкам старых штолен, где квартировала их ячейка. Сигнал общего сбора.