Небо Титана

– Я, конечно, не программист, но, может, еще какой-нибудь двоичный код? – осторожно, чтобы не показаться глупым, подбросил версию Стив.

– Перевести эти числа в двоичный код. – Гречкин взял карандаш и листок. – Попробуем.

– А ты умеешь? – спросил Стив.

– А чего там уметь, – ответил бортинженер, – четырнадцать делим на два, если делится без остатка, то записываем ноль, если с остатком, записываем единицу.

Юра принялся чиркать на бумаге и монотонно проговаривать свои действия:

– Четырнадцать делить на два… Семь без остатка, – пробурчал он, выводя цифры. – Значит, в двоичной системе будет ноль.

Такое же деление Юра проделал с другими цифрами и получил, что четырнадцать в двоичной системе – три единицы и ноль.

Когда Гречкин перевел остальные числа в двоичный код, Саид как специалист по языкам, пусть и земным, глядя на исписанную бумагу, предположил, что в поисках ответа они двигаются не в том направлении.

– Какой смысл из простого делать сложное? – сказал археолог. – Это не выглядит чем-то естественным.

Команда разошлась по геологическому модулю. Каждый взял листок с числами 14, 16, 18, 6 и принялся искать закономерность.

Мингли пытался как-то сопоставить числа со скоростью света, с гравитационной постоянной Земли, Титана, Сатурна, с постоянной Хаббла и со множеством величин, которые должны быть абсолютными во всей Вселенной.

Гречкин продолжил расшифровывать это через двоичный код. Следующим шагом стал перевод двоичного кода в латинские буквы. Когда у Юры вышло бессмысленное слово, не имеющее никакого значения, как его ни крути, какие анаграммы ни составляй, Гречкин приуныл и смял бумажку.

Жорж сел на стул, поставил ноутбук на колени и принялся рыться в своих справочниках, раздумывая над вариантами со строением молекул. Молекула диена содержит четырнадцать атомов водорода, в алканах шестнадцать атомов углерода, циклокарбон состоит из восемнадцати атомов углерода…

Стив решил зайти с другой стороны – попробовать разобраться с последовательностью оставшихся углов треугольников. А что, если нужно искать послание в двух других, равных друг другу углах? Он выписал их себе на листок и уперся взглядом в этот код.

Хлопок в ладоши отвлек членов команды от раздумий.

– Я понял, что это значит, – произнес Саид.

19 Контакт

– Эти углы указывают на порядковый номер букв в кириллице. – Саид подошел к столу в центре шатра и положил бумажку с надписью «МОРЕ».

Учитывая, что сегодня-завтра команда отправляется на исследование моря Кракена, ни у кого не возникло мысли, что это какое-то совпадение и что Саид не прав.

– О как, – тихо произнес Стив.

– Все настолько просто? – удивился Гречкин.

– Видать, те, кто это послал нам, считают нас не очень умными, – сказал Жорж.

– А я тут уже с излучением Хокинга мучаюсь, – с усмешкой произнес Мингли, – а они нам просто порядковый номер алфавита транслируют.

– Почему именно кириллица? – спросил Гречкин.

– Я думаю, что если они хотели выйти на диалог с тобой, то и алфавит подобрали соответствующий, – пояснил Саид. – У Жоржа, очевидно, был бы латинский, а у меня персидский.

– И послания эти на всех действовали по-разному, – сказал Гречкин, – я, например, даже и не собирался буянить.

– Не собирался он, – фыркнул Жорж, – мне они так в мозг залезли, что… ай, ладно… чего уж теперь… – биолог махнул рукой.

– Само слово «МОРЕ» не дает нам никакого понимания, – сказал Мингли, взяв бумажку с надписью.

– Может, мы не дослушали? – предположил Саид. – Кто сказал, что кидать надо было четыре раза?

Юра отошел от стола. Рукой он нырнул в сумку и снова достал три гайки.

– Продолжим? – с азартом произнес бортинженер.

– Надо бы сначала пол протереть, – сказал Стив, – а то неудобно треугольник на треугольнике чертить, каша выходит.

* * *

Оттирать пол взялись мы со Стивом. Тряпок, конечно же, тут не оказалось, поэтому использовали хлопковый костюм Данте. Воды у нас с запасом, так что я взял у геологов ведерко, плеснул туда из бутылки, промокнул штаны и принялся стирать графитовые линии треугольников. Стив тер пол кофтой. Провозились мы недолго, минут десять. Идеально отмыть все не удалось, скорее, мы размазали графит по полу.

Закончив с уборкой, я кинул гайки.

Две упали сразу на бок и замерли в метре друг от друга, а третья покатилась.

Катилась, катилась, катилась… Остановилась подальше (кто бы сомневался) и тоже завалилась на бок. Получился снова остроугольный равнобедренный треугольник. Я измерил углы транспортиром, а Саид, для контроля, лазерным тахеометром. Мингли записал букву «О».

Минут через пять пол был снова исчерчен треугольниками, а на бумаге образовалось слово «ОПАСНО». С буковой «А» пришлось немного помучиться, ей соответствовал угол в тридцать четыре градуса. Тридцать три буквы в нашем алфавите заканчивались, и тридцать четвертый градус обозначал снова первую букву. Таким вот незатейливым оказался алгоритм.

Мы решили взять паузу и проанализировать полученную информацию.

– Возможно, Сфера или тот, кто находится внутри нее, сказал, чтобы мы не ходили к морю, – заключил Мингли.

– Может, это не Сфера, – сказал Жорж.