Небо сингулярности

Робард оглядел хозяина критическим взглядом. Сидя на кровати в накинутом на плечи кителе, он выглядел как выздоравливающая черепаха – но все-таки по эту сторону пристойности. Если только не начнет рассказывать послу о своем нездоровье, то сойдет за приступ подагры.

– Есть, ваше превосходительство.

Дверь открылась – и у Робарда отпала челюсть. Там стоял незнакомец в непонятном мундире. Под мышкой он держал кейс, и рядом с ним топтался несколько ошалелый капитан второго ранга. Что-то кричаще-странное было в этом человеке, и только потом, когда Робард сообразил, что именно, у него губы скривились в отвращении, и он пробормотал про себя: «Содомит!»

Незнакомец заговорил чистым высоким голосом:

– Объединенные Нации Земли, Постоянный комитет по многостороннему разоружению. Я – полковник Мансур, специальный агент и военный атташе посольства. Участвую в этой экспедиции наблюдателем от имени великих держав. Мои верительные грамоты.

«Ну и голосок! Не знай я, что такого не может быть, я бы поклясться готов был, что это – женщина!» – подумал Робард.

– Благодарю вас. Будьте добры сюда. Его превосходительство несколько нездоров и примет вас в спальне.

Робард поклонился и отступил в спальню адмирала, где остолбенел: старик снова завалился на подушки, разинув рот и тихо похрапывая.

– Э-гм… Ваше превосходительство! Господин адмирал!

Открылся один налитый кровью глаз.

– Позвольте представить вам полковника, э-э…

– Рашель Мансур.

– Полковника Рашеля Мансура, с Земли, военного атташе из посольства! И его, э-э, верительные грамоты.

Полковник глядел, едва заметно улыбаясь, как вестовой протягивает адмиралу кейс.

– Ч-чудное имя у вас, полковник, – прошамкал адмирал. – И вы увере-ены, что вы не… – Он оглушительно чихнул и сел. – Черт побери эти пуховые подушки, – пожаловался он с горечью. – И подагру эту дурацкую. Не было так на Лампрее-один.

– Уж конечно, – сухо подтвердила Рашель. – Там, насколько я помню, сплошь песок.

– Смотри-ка, молодец, да! Песок, полно песка. И солнце печет прямо в голову, и обезьяны эти туземные со всех сторон палят, и ни одной приличной цели, чтобы пустить ядерную ракету с орбиты. Вы там в чьей команде были?

– Я? В трибунале по военным преступлениям. Просеивали песок, искали мумифицированные части тел для улик.

Робард посерел, ожидая взрыва со стороны адмирала, но старик лишь громогласно и хрипло расхохотался.

– Робард! А ну-ка, помоги мне встать, это отличный парень. Вот уж не ду-думал не гадал встретить здесь товарища-ветерана! К столу, Робард. Я должен проверить его верительные грамоты.

Кое-как удалось пройти пятнадцать футов до кабинета адмирала без того, чтобы старик пожаловался на тяготы материнства или стал осматривать ноги – не превратились ли они в стекло за ночь (бывал у него и такой кошмар), – и женоподобный полковник грациозно скользнул в кресло для посетителей. Робард смотрел на него в упор. Женское имя, высокий голос – да нет, если бы это не было абсолютно невозможно, он бы даже мог поверить…

– Великий князь Михал согласился на мое присутствие по двум причинам, – говорил Мансур. – Во-первых, вы должны знать, что моя работа как агента ООН – беспристрастно сообщать о любых – подчеркиваю, любых – нарушениях договоров, подписанных вашим правительством. Но куда важнее то, что нет достаточной информации о сущности, напавшей на вашу колонию. Я здесь также для того, чтобы свидетельствовать, если противник применит запрещенное или преступное оружие. Также мне даны полномочия действовать в качестве нейтральной третьей стороны в случае переговоров, обмена пленными, заключения соглашений о прекращении огня и гарантировать, что, если вообще возможно вести войну в цивилизованной манере, данная будет вестись именно так.

– Что ж, чертовски приятно знать, сударь, и прошу вас в мой штаб, – произнес адмирал, выпрямляясь на своем банном стуле. – Не стесняйтесь обращаться ко мне в любое время! Вы свой парень, и я рад, что со мной тут еще один ве-ветеран с Лампрея-один… – На секунду лицо адмирала стало встревоженным. – Боже мой! Опять он шевелится.

Мансур посмотрел странно. Робард открыл было рот, но полковник-иностранец заговорил раньше, чем слуга успел сменить тему.

– Он?

— Ребенок, – доверительно сообщил Курц с несчастным видом. – Просто слон какой-то. Не знаю, что с ним делать. Если его отец… – Он замолчал, и от его встревоженного лица повеяло холодом.

– Кгм! Мне кажется, милостивый государь, вам лучше отбыть, – сказал Робард, недружелюбно глядя на Рашель. – Его превосходительству пора принимать лекарство. И лучше будет, если в следующий раз вы предупредите о своем посещении заранее. Видите ли, у господина адмирала бывают подобные приступы…

Рашель встряхнула головой.

– Я именно так и буду поступать. – Она встала. – До свидания, сударь.

Повернувшись, она вышла.

Помогая адмиралу подняться с кресла, Робард услышал (или ему показалось) чистое сопрано за дверью, произнесшее: «Не знала, что у вас есть слоны!».