Небо после бури

– Это была буря. Могучая. И воронка, она была… чтоб мне провалиться, я не могу это описать…

– Почему ты спрашиваешь, Ловец Душ? Ты что-нибудь об этом знаешь? – резко выпрямляется Лайя, и когда хозяин дома не отвечает, она в нетерпении привстает на месте. – Ты тоже это видел. Где?

Но Ловец Душ качает головой.

– Во сне, – бормочет он.

– Ты должен что-то знать, – настаиваю я. – Иначе для чего задаешь эти вопросы?

Ловец Душ подходит к очагу и устраивается у огня, как можно дальше от Лайи.

– Об этом говорил Пророк, – помолчав, признается он.

– Пророк? – переспрашиваю я. После того, как джинны оказались на свободе, Пророков больше никто не видел. – Каин? Что он тебе сказал? Он что, здесь, на Землях Ожидания? Он был здесь все это время?

– Он мертв, – сообщает Ловец Душ. – Пророки мертвы. Князь Тьмы убил их всех, когда освободил джиннов – кроме Каина. Он умер несколько дней назад. Я… присутствовал при этом.

– Умер? – Я не могу уложить в сознании эту мысль. Пророки бессмертны. И пусть я ненавижу их всем сердцем, они обладают неслыханным могуществом.

А если они действительно мертвы? Что это может означать для Закариаса? Пророки назвали Маркуса Предреченным: «Величайший Император, гроза наших врагов, всесокрушающий предводитель народа». Они узаконили права его династии на трон. Их поддержка жизненно важна для Императора.

– За что Князю Тьмы было их убивать? – шепотом спрашиваю я.

– За то, что Каин и другие Пророки сделали с джиннами.

Мы с Лайей непонимающе переглядываемся. Ловец Душ изучающе смотрит на нас и все же решается. Он рассказывает о нападении Каина на страну джиннов и о предательстве Шэвы. О том, как отчаянно Князь Тьмы пытался спасти свой народ. Эта часть истории мне так близка, что я до боли сжимаю кулаки, сочувствуя ему. Я хорошо знаю, что значит не оправдать ожиданий своего народа.

Когда Ловец Душ завершает свой рассказ, на языке у меня вертится множество вопросов. И в памяти всплывает то, что сказал мне Каин до того, как Антиум пал.

«Князь Тьмы – вовсе не чудовище, дитя мое! Хотя порой он и совершает ужасные вещи. Он одержим своей скорбью и обречен жить, чтобы причинить большое зло».

– Значит, Пророки были Книжниками, – ошеломленно произносит Лайя. Она потрясена не меньше меня. – В первый раз, когда я встретила Каина, он сказал мне… но я ничего не поняла. Он сказал, что виновен. Что все Пророки виновны.

– Он знал, что скоро умрет, – говорю я. – «Придет час последней расплаты за наши грехи», – так он сказал. Я помню, потому что с тех пор, не переставая, думала об этом.

– Джинны перед смертью изрекают пророчества. – Ловец Душ подносит руки к огню, и это так странно. Вот уж не думала, что он способен чувствовать холод.

– Когда Пророки присвоили себе могущество джиннов, им пришлось заплатить за это, – продолжает он. – Они превратились в живых мертвецов. Они лишились сна, отдыха, и умереть Пророки тоже не могли. Но они могли видеть будущее – причем с большей определенностью, чем под силу любому из джиннов. И в этих видениях был только один путь к свободе.

– Свободе для них! – восклицает Лайя. – А как же все мы? Он назвал меня и тебя угольками в пепле, Ловец Душ. Он сказал, что Сорокопут…

– Факел в ночи. Если только решусь запылать. – О небо, какой же я была наивной. – Все ложь. Они манипулировали нами для каких-то своих целей.

– Возможно, – откликается Ловец Душ. – Но, как бы то ни было, Пророк оставил для вас послание. Для вас обеих.

Темные брови Лайи лезут вверх.

– И когда ты собирался нам об этом сказать?

– Я говорю сейчас. – Невозмутимость Ловца Душ выводит Лайю из себя, и у нее раздуваются ноздри. – Прежде чем умереть, Каин тоже произнес пророчество, – продолжает Ловец Душ. – «Это не один человек. С самого начала их было трое. Кровавый Сорокопут – первая. Лайя из Серры – вторая. А Ловец Душ – последний. Мать присматривает за всеми тремя. Если один потерпит неудачу, потерпят неудачу все. Если один умрет, умрут все. Возвращайтесь к началу и там найдите истину. Сражайтесь до конца, иначе все будет потеряно».

Он бубнит, точно писарь, читающий скучный документ, а не передает последние слова того, кто породил все это: неслыханные бедствия и смерть.

– Это все, – говорит Ловец Душ после паузы. – Потом он умер.

– Первая… последний? – Лайя качает головой. – Какая-то бессмыслица.

– Пророки известны своими туманными высказываниями, – замечает Ловец Душ. – До того, как… – Он пожимает плечами. – Я никогда их толком не понимал.