Небо, полное звезд

– Не распространяю, а экстраполирую, – уточнил Хироши. – Это всего лишь моё предположение. И даже моё убеждение. Нужно отвлечься от частностей и смотреть в корень, вглубь, в основу. А что в основе всего живого? Белок. А в основе белка? Аминокислоты. Все инопланетные формы жизни, которые нам известны, основаны на белке, причём состоящем из тех же самых аминокислот, что и земная жизнь. Аминокислоты – это универсальный язык, на котором Господь Бог пишет свою космическую книгу жизни.

– Вы верите в Бога, Хироши? – спросил у него Лопес.

– Однозначно, сэр. Но не в некий высший дух, любящий и всепрощающий или гневный и карающий. Я верю в Создателя, Творца всего сущего во Вселенной. Мой атеизм приказал долго жить, когда я серьёзно занялся биологией. В этой науке Господь стучится в каждую дверь и вкрадчиво спрашивает: «Угадайте, дети мои, почему при всём разнообразии планет жизнь везде основана на одних принципах? Кто это устроил?»

– Очень интересно, – сказал адмирал. – Мы обязательно поговорим об этом – но как-нибудь позже. А сейчас нам нужно решить, что делать дальше. Полетим к Эдему-1068 все вместе на «Гермесе» или отправим челнок с разведгруппой?

Предлагая второй вариант, Лопес явно подразумевал, что разведгруппу возглавит он.

– Челнок отпадает, – решительно ответил я. – Шестьдесят шесть туннелей – путь неблизкий, и как капитан я категорически против того, чтобы надолго разделять экипаж, он и так небольшой. К тому же челнок практически беззащитен, а на Эдеме-1068 может быть что угодно – в лучшем случае всё ещё ожидающий высокоразвитых инопланетян «Ковчег-2» со свихнувшимся ИРом. Так что летим на «Гермесе». В конце концов, это ведь тоже будет межзвёздный полёт.

Лопес согласно кивнул:

– И не просто межзвёздный, а межгалактический.

Полёт через шестьдесят пять промежуточных планет занял у нас чуть меньше двух суток. Сами переходы по туннелям происходили мгновенно, но входные и выходные порталы располагались на приличном расстоянии друг от друга, порой даже с противоположных сторон планет, и в среднем на перелёт между ними мы тратили около сорока минут.

Добравшись до Эдема-1068, мы без проблем отыскали указанный на карте лагерь. Вернее, то место, где он когда-то располагался. От него осталось совсем немного: еле видимые следы траншей по периметру бывшего лагеря; остатки фундамента для нескольких блочных домов; заросший травой и кустарником, но всё ещё отчётливо заметный с высоты обширный участок когда-то выжженной земли на месте посадки корабля (в те времена ещё не существовало антигравов); два канала, проведённых от протекавшей неподалёку речки к «посадочной площадке» – тот, что выше по течению, предназначался для закачки воды в корабельный фильтр, а второй – для слива обратно в реку после выделения из неё водорода и дейтерия в необходимой для работы реактора пропорции.

– Судя по размерам поселения, здесь проживало несколько тысяч человек, – констатировал Лопес, когда «Гермес» завис на антигравах на высоте десяти километров над лагерем. – Следовательно, «Ковчег» разморозил всех своих пассажиров… Или, скорее, первая группа людей, которых ИР оживил, чтобы они помогли ему в пополнении запасов топлива, взяла власть в свои руки и разморозила остальных. Какое-то время – от нескольких месяцев до нескольких лет – они здесь жили, а потом куда-то улетели. Но куда? По идее, они должны были оставить указания.

– По пути сюда мы облетели почти полпланеты, – заметила Краснова. – Если бы на орбите находился бакен, мы бы услышали его позывные. Хотя у него могло закончиться питание. Или он мог, как на Шамбале-1, упасть на планету. Но здесь слишком плотная атмосфера, он бы сгорел.

– Пожалуй, да, – согласился Лопес. – Если так случилось, это будет проблемой. Большой проблемой. Но я надеюсь, что пассажиры «Ковчега» оставили контейнер с записями где-нибудь в пределах лагеря. Геосканирование показывает наличие на небольшой глубине под землёй множества разных предметов. Это обычный мусор, который везде оставляет после себя человек. Однако среди массы плевел может отыскаться и зёрнышко.

– Произведём высадку, адмирал? – спросил я.

– Безусловно. Со мной полетят Штерн, Морено, Нильсен и Хагривз. Подготовьте челнок к старту, капитан.

Я хотел было возразить, но не успел – Лопес, считая вопрос решённым, быстро вышел из рубки. Довольная Марси последовала за ним.

Через четверть часа челнок отшвартовался от корабля и кругами пошёл на снижение. У поверхности он замедлил ход, полностью переключившись на антигравы, и плавно опустился на шасси посреди бывшего лагеря. Минутой позже пассажирский люк открылся, и наружу выскользнули Морено с Нильсеном в специальных полевых формах, оснащённых бронежилетами, и с оружием наизготовку. Кинжальным огнём лазеров они очистили приличный участок от слишком высокой травы и кустарников, затем из челнока вышел Лопес в сопровождении Штерна. Марси, по распоряжению адмирала, осталась в челноке, чтобы при необходимости обеспечить быструю эвакуацию всей десантной группы. Так что радовалась она напрасно.