Небо, полное звезд

От неожиданности я закашлялся и потрясённо уставился на него. Наверное, мне следовало как-то отреагировать, например, спросить «Это серьёзно?» или «Ты уверен?». Но, огорошенный таким известием, я буквально онемел и не смог выдавить из себя ни звука – а что уж говорить об осмысленной речи.

«Звездухой» или звёздной болезнью астронавты называли между собой резкое повышение чувствительности к гипердрайву (лёгкая заторможенность мыслей в момент перехода, разумеется, не в счёт). Первым симптомом болезни являлись мигрени во время прыжков – поначалу слабые, едва ощутимые, но постепенно набирающие силу. С ними можно было бороться с помощью обезболивающих средств, и эту первую стадию болезни характеризовали словами «звездуха зацепила». Вторая стадия наступала, когда длительные полёты начинали вызывать расстройство сна, повышенную утомляемость, угнетённость, – и тогда говорили, что «звездуха подкосила». А третья стадия звёздной болезни сопровождалась галлюцинациями при гипердрайве и затяжной послеполётной депрессией; для этой стадии существовало выражение «звездуха добила». Конечно, даже добитые«звездухой» резистентные имели огромное преимущество перед обычными людьми: они всё же могли путешествовать к звёздам – либо накачанные обезболивающими и психотропными препаратами, либо погружённые в безопасную для жизни и здоровья форму анабиоза, гибернационный сон.

Первая стадия звёздной болезни не влекла за собой немедленной отставки, но это был чёткий сигнал готовиться к ней – промежуток времени между тем, когда «звездуха» цепляети когда подкашивает,редко превышал полтора-два года. В подавляющем большинстве астронавты помалкивали о своих мигренях, тешась надеждой на чудо, и руководство Флота уже давно с этим смирилось. Зато больных на второй стадии вычисляли очень быстро, и только считаным единицам вроде адмирала Лопеса удавалось ещё несколько лет водить медиков за нос.

Звёздная болезнь считалась недугом старости – две трети резистентных заболевали ею после шестидесяти, и лишь в одном случае из сотни она настигала человека до пятидесяти. А Бережному было всего тридцать девять лет…

– Давно у тебя началось? – осторожно спросил я.

– Уже четвёртый месяц, – мрачно ответил он. – Поначалу я убеждал себя в том, что ничего страшного не случилось и у меня просто побаливает голова. Но этот самообман долго не продержался. Боль становилась всё сильнее, и теперь, когда мы входим в прыжок, мой череп словно в тисках сжимает.

– Ты что-нибудь принимаешь?

– Ещё нет, но скоро, видимо, начну.

– А к врачу не думаешь обращаться?

Бережной отрицательно покачал головой:

– Ни в коем случае! Я вообще не собираюсь никому говорить… Только с тобой решил поделиться. Это получилось импульсивно – узнал, что ты на планете, сел в челнок и полетел к тебе. Рассудил так: застану дома – расскажу, а нет – так нет. Хотя теперь думаю, что рассказал бы в любом случае. Очень трудно держать всё в себе.

У меня чуть не вырвалось: «Да, понимаю», но я вовремя сдержался. Это были бы всего лишь дежурные, ничего не значащие слова. Чтобы по-настоящему понять Андрея, я должен был очутиться в его шкуре и испытать то, что испытывал он. Я же искренне надеялся, что меня минует чаша сия и проклятая «звездуха» не подрежет мне крылья на взлёте карьеры, а настигнет лишь в старости, когда я уже и сам захочу на покой…

– А когда тебя подкосит,ты и дальше будешь молчать? – продолжил я расспросы.

– Ещё не решил. Но, наверное, буду бороться до конца… А как бы ты сам поступил на моём месте?

Я пожал плечами.

– Не знаю, как бы я поступил, Андрей. Для этого нужно пережить то, что переживаешь ты. Однако здравый смысл подсказывает, что в таком случае ты совершишь большую ошибку. Это годится для стариков, которым уже нечего терять, но не для тебя. К тому же им легче скрывать симптомы второй стадии, а у здорового сорокалетнего мужчины они будут видны как на ладони. Тебя быстро разоблачат и попросту вышвырнут из Флота; тогда ты сможешь летать на звёздных кораблях только в качестве пассажира. А тебе слишком рано списывать себя в расход – ты далеко не первый, кого так рано одолела звёздная болезнь, но не было ни одного случая, чтобы третья стадия наступила до шестидесяти. Так что ты ещё долго будешь оставаться в строю… – я на секунду замялся, – …разумеется, при надлежащем соблюдении врачебных рекомендаций. Если ты не сваляешь дурака и своевременно сообщишь начальству о своих проблемах, то тебя переведут в Отряд испытателей.

Бережной невесело рассмеялся:

– Ха! Отряд испытателей! Там и так толпа народу, а новых кораблей мало. На всех не хватает.