Небо, полное звезд

Наш обратный рейс был сложнее и длительнее, поскольку мы вели на буксире большущую баржу, гружённую пятьюстами тысячами тонн отборного цефейского зерна для вечно недоедающих землян. Сама по себе процедура буксировки была проста: сначала мы по радиосвязи программировали навигационную систему баржи и отправляли её в прыжок, после чего сами следовали за ней.

По завершении гипердрайва возникала девиация – отклонение точки выхода из прыжка от наперёд заданных координат, которое подчас достигало одной астрономической единицы. Это не имело ничего общего с погрешностью расчётов и неточностью задания начальных условий. Девиация была следствием фундаментальных законов природы, единственным известным науке проявлением квантового принципа неопределённости на макроуровне. Как результат, после стандартного прыжка в полпарсека ведущий и ведомый корабли разделяло приличное расстояние – и хорошо ещё, если всего десяток-другой миллионов километров. Но в любом случае нам приходилось дополнительно совершать короткий прыжок к барже, чтобы иметь возможность отдавать ей инструкции в реальном времени, без длительного запаздывания. И всё начиналось по-новому.

В общем, дело было не таким уж и сложным, но куда более хлопотным, чем полёт в одиночку. Марси наконец узнала, почём фунт лиха, и перестала задирать нос, хотя по-прежнему отлично справлялась со своей работой. Кроме того, она больше не приставала ко мне со своими учебными планами – убедилась, что я был совершенно прав, когда советовал не спешить с дальнейшей учёбой, а сперва привыкнуть к службе.

А вот Милош, несмотря на все наши уговоры, усиленно продолжал обучение. Как я и заподозрил ещё при нашем знакомстве, он оказался неисправим, и вряд ли стоило винить в этом одну только школу. Просто он принадлежал к тому типу эмоционально отмороженных детей, которые совсем не хотят быть детьми и стремятся как можно скорее повзрослеть. Штерн время от времени нарекал на излишнее рвение Милоша, но вместе с тем не мог нахвалиться его высокой для новичка, инженерной квалификацией.

Зато Симон никаких нареканий ни у кого не вызывал. С первого же дня он стал любимцем всей команды, и его готовы были носить на руках. Мы, астронавты, люди далеко не бедные, наши служебные оклады не уступают гонорарам в шоу-бизнесе, кино и спорте, так что мы с младых ногтей привыкли ко всему самому лучшему, и прежде нас здорово раздражало отсутствие нормального питания во время полёта. Разумеется, наши холодильники на корабле были битком набиты всевозможными деликатесами, что и не снились подавляющему большинству землян. Но одно дело – бутерброд с толстым слоем красной икры или наскоро размороженный в микроволновке омар, а совсем другое – приготовленные по всем правилам кулинарного искусства изысканные блюда, на которые Симон был настоящий мастак.

– Знаешь, кэп, – сказала мне однажды Краснова. – Я уверена, что к нам не случайно попали три лучших по своим специальностям выпускника. Ты точно подмазал кого-то из кадрового управления. Раскалывайся, богатенький Буратино, сколько заплатил – и мы разделим твои расходы.

Я не раскололся, потому что взяток никому не давал. Однако были у меня сильные подозрения, что тут не обошлось без содействия адмирала Лопеса.

А слышавшая наш разговор Марси позже спросила:

– Кэп, почему старпом назвала вас «буратино»? Ведь по-итальянски это значит «марионетка».

– Не только, – ответил я. – Ещё Буратино – герой одной русской книжки. Вроде Пиноккио – хотя не совсем.

– А кто такой Пиноккио? – поинтересовалась Марси.

После некоторых колебаний я пригласил её в свою каюту и открыл шкаф, где стояли мои самые любимые книги – и не обычные электронные планшетки, а самые настоящие бумажные, в прекрасном полиграфическом исполнении, с твёрдыми обложками. Достав с первой полки томик Карло Коллоди, я вручил его Марси.

– Можешь почитать. А заодно подтянешь своё знание итальянского.

Марси с сомнением посмотрела на иллюстрированную обложку, затем бережно раскрыла книжку и пролистала несколько страниц.

– Но ведь она детская, кэп!

– Да, детская, – ответил я. – Но это не значит, что плохая.

– Я не говорю, что плохая. Просто… такие книжки читает Симон.

– И правильно делает.

С несколько растерянным выражением лица она окинула взглядом книги в моём шкафу, особо удостоив вниманием красочно оформленные корешки на первой полке. И удивлённо произнесла:

– Эти тоже детские, да?

Я кивнул.

– Совершенно верно. Лучшие детские книжки. Самые интересные.

– Вы их читаете?

– И перечитываю. А что тут такого?

Марси недоуменно тряхнула головой.

– Но, кэп! Вы же взрослый.

Я улыбнулся ей.

– Одно другому не мешает. Позже ты это поймёшь… Гм, надеюсь, что поймёшь. Вот Милош точно никогда не поймёт. А ты ещё можешь понять.

– Что понять?