Небо, полное звезд

Я не знала, что происходит между мной и Микой. Не могла ни на что надеяться и не понимала, что парень чувствует ко мне. Но втайне мечтала о его поцелуях.

Интересно, они были бы такими же на вкус, как этот кофе? Сладкими, с тонкой горчинкой и шоколадным послевкусием? Я была уверена, что они мне понравятся – я уже видела их во сне.

– Я нашел письмо Оливии, – сказал Мика, когда мы свернули к парку.

Я подавилась и закашлялась.

– Серьезно? – хрипло спросила я.

Глаза зажгло от подступивших слез.

– Мы с отцом разбирали ее вещи. Она написала мне его, но так и не отправила.

Мне бы хотелось в этот момент поднять глаза и посмотреть в его лицо.

– О чем оно?

Нечто большое и нежное внутри меня опасливо съежилось, уступив место всепоглощающему черному страху.

– Там есть и о тебе.

Деревья перестали шуметь, птицы замолкли.

– Правда?

Мика так долго молчал, что мне стало трудно дышать.

– Она пишет, какая ты классная, – выдохнул он.

И я зажмурилась, сильно сжав губы.

– Рассказывает, что вы подружились, ездили вместе на озеро. Пишет, что Анна интересуется звездами.

Меня начало трясти.

«Однажды он узнает. Однажды он узнает».

Это был лучший момент, чтобы признаться ему во всем. Лучший момент, чтобы перестать опутывать паутиной лжи. Самый подходящий для того, чтобы избавить Мику от себя, но я не могла этого сделать. Как любой потерянный человек, я тянулась к его свету, полагая, что он изгонит мою тьму, исцелит мою душу, вытеснит воспоминания и заместит их собой.

Мы выбираем ложь вместо боли.

Обманываем тех, кто нам доверяет. Выигрываем еще немного времени, которое в конечном итоге лишь усилит боль. Мы лжем в первую очередь себе, отнимаем у себя и своей любви шанс на будущее.

Ложь – это не желание оградить кого-то от боли, это самый настоящий эгоизм.

– Что еще она пишет?

– Что вы ходили на вечеринку, и это было самое веселое приключение в ее жизни. И что Отсо ругался, когда почувствовал запах табака, которым пропитались насквозь ее волосы. – Мика тронул меня за плечо. – Я рад, что она была счастлива. Спасибо тебе, Анна.

– Меня не за что благодарить, – пискнула я.

Мика остановил коляску, обошел и сел передо мной на корточки.

– Ты чего?

Я замерла, когда он вытянул руку и стер пальцем слезы с моих щек.

Мне хотелось закричать, чтобы Мика прекратил. Чтобы не касался моего лица, что от меня пахнет смертью, и вообще…

Но парень взял меня за руку, приблизился еще. И, глядя прямо в глаза, потянулся к моим губам.

Он что, собирается меня поцеловать?!

От осознания этого в моем животе разгорелся пожар, языки пламени разлетелись по всему телу, а дыхание перехватило.

– Э-эй! – Мика отпустил мою руку. Дрисс боднул его в щеку, испачкав слюной.

Парень рассмеялся и погладил пса.

– Что это? – Я подняла ладонь.

С неба стали падать огромные капли.

– Дождь, – виновато пожал плечами парень.

– Дождь! – взвизгнула я, оглядываясь в поисках укрытия.

– Туда! – скомандовал Мика.

Но Дрисс, взбудораженный криками, потянул поводок совсем в другую сторону. Мы запутались, заметались, не прекращая смеяться. И спустя несколько мгновений наконец помчались к остановке с прозрачной узкой крышей.

– Ура! – простонала я, размазывая дождевые капли по лицу, едва мы добрались до укрытия.

Дождь уже яростно поливал Сампо: хлестал по асфальту, ветвям деревьев, отчаянно молотил по крыше остановки.

Черная шерсть Дрисса блестела от капель. Оказавшись под крышей, он первым делом решил стряхнуть с себя воду. Я завизжала, и, разумеется, вся влага с его шерсти попала нам с Микой на одежду и лица.

– Спасибо, дружище! – не прекращал хохотать Мика.

Парень сел на скамейку напротив меня и вытянул ноги. Он промок насквозь – футболка с рубашкой прилипли к телу.

Капли продолжали стучать по крыше, а мы все смеялись и смеялись, глядя друг на друга.

– Промокла? – спросил Мика.

Его волосы потемнели от воды и извилистыми змеями облепили пол-лица. «Наверное, так он обычно выглядит, когда выходит после душа», – подумала я.

Мне бы хотелось поцеловать его. В душе.

– Нет, ты же захватил для меня ветровку.

– Точно.

Я ощутила, что краснею как помидор.

Разве могла девушка-инвалид надеяться на его поцелуи? Никогда. Не говоря уже обо всем остальном.

44 15 мая

– Привет, я – Мика. – Парень слез со стула и заглянул в экран.

Алекс склонил голову набок, разглядывая его:

– Теперь все ясно.

– Что именно? – улыбнулся Ярвинен.

– Не бери в голову, – отмахнулся мой друг. – Рад знакомству, я – Алекс.

– Тоже рад! – Парень протянул ладонь к монитору. – Виртуально жму руку. Анна, не умолкая, трещит о тебе.

– О моей сексуальной рыжей бородке, надеюсь? – хохотнул Алекс, поглаживая пушок на подбородке.

– Ничего не слышал о бородке, – театрально нахмурился Мика и посмотрел на меня: – Ты расскажешь мне, Анна?

– Алекс шутит, – объяснила я и метнула в экран выразительный взгляд.

– Так, значит, ты фанат «Друзей»? – спросил Мика.

– А, ты про это. – Алекс повертел в руках пузатую кружку с эмблемой «Центральной кофейни»^[7]. – Родители зачали меня под одну из серий. Эпизод, в котором все смотрят видео с выпускного, помнишь?

– Конечно!