Небо над полем

Однажды я слышал, как старший тренер «Звезды» Савельев совершенно серьезно говорил на одном из совещаний: «Надо забыть те розовые времена, когда футбол был искусством. Теперь он — наука, и только наука». А как-то тренер многократных, чемпионов Доронин, сидя у нас в редакции, развалившись в кресле и разглядывая свои ногти, обмолвился: «Организация, хорошая организация — вот в чем тайна успеха. При безупречной организации исключаются случайность и риск. Не красота важна, а победа». Я помнил и давнее признание Веретеева: «Да, футбол — и наука, и организация. Но прежде всего — высокое искусство».

Теперь тот же Веретеев говорил несколько иначе:

— Нельзя заявлять, что футбол — только наука и только организация. Или — что искусство. Если бы он не оставался, как и прежде, игрой, он бы умер. Воздух игры — это и есть его воздух, без которого и наука, и организация, и даже искусство не дали бы ему жизни.

Именно в этот момент — я отчетливо помню, я вижу это и сейчас — дверь гостиничного номера шумно распахнулась. Я не сразу понял, в чем дело. И лишь услыщав глухой, усталый голос Веретеева: «Проходи», я понял, что наконец-то пришел Соснора.

Но почему без стука, с таким шумом?

Андрей раскинул руки, уперся в дверные косяки…

Вдруг все смешалось: семейный спор взбудораживший отцовский дом, стал бесцельным — Андрей увидел Алика Хитрова, юного хавбека из своей новой команды, друга Каткова-младшего. Сперва даже глазам не поверил — нечего тут делать Алику, — но в прихожей стоял самый настоящий Хитров. На вздернутом носу его блестели капельки пота.

— Что, Алик? Со Святом что-нибудь случилось?

Хитров не ответил: незачем посторонним — даже если это родители, сестры, зятья Андрея — знать то, что должен знать один Андрей.

А тот схватил со спинки стула пиджак, вскинул на плечо.

— Пошли, — позвал он, и Алик побежал за ним.

Старший Катков с Савельевым развлекались в гостиничной биллиардной. Сергей выигрывал, хотя Савельев в свое время считался приличным мастером биллиарда среди футболистов, во всяком случае, в пирамиде он немногим уступал.

Они и не пытались о чем-либо говорить — играли молча, мысли их были далеко отсюда.

Но оба одновременно опустили кии на стол, завидев бесшумно появившегося, встревоженного — чего с ним сроду не бывало — Витька Говорова.

— Со Святом что-то? — поспешил Сергей.

Все эти полгода, с тех пор как он привел младшего брата в «Звезду», Сергей, не опекая мелочно Свята, постоянно и неосознанно был готов к какой-то неожиданности, неприятности. Потому и догадка пришла мгновенно.

Савельев в раздражении отбросил свой кий, и тот покатился по выцветшему сукну, сгоняя шары к одному борту.

Святослав, устало выложив на стол руки, в упор смотрел на молоденького, как и он сам, лейтенанта.

Конечно, отделение милиции — не футбольное поле, где он шутя обыграл бы не одного этого лейтенанта, а всю здешнюю милицию. Подумав так, он не укорил себя за вздорность пустой мысли. О чем только он не передумал, сидя здесь…

Нетерпеливо, в досаде, желая еще и унизить, он прервал лейтенанта:

— Не верю я ни одному твоему слову!

А я хочу тебе поверить, — искренне сказал лейтенант, — и правду хочу записать с твоих слов.

Но Свят его будто и не слышал:

— И охота вам ломать комедию? Зачем тебе в такую историю? Они же все равно попрячутся, а тебе влепят. Может, и звездочку снимут. Одну, а то и обе.

— Да не о том ты, пойми… Я за себя не боюсь, я должен разобраться. И если ты не виноват, тебя же и выручить.

— А в чем я виноват? Что не захотел пойти с вашими фанатами? Так, во-первых, мне не о чем с ними вообще говорить. Футбол для них — все равно что кабак. А во-вторых, — их нарочно ко мне подослали чтоб драку затеяли. Старый номер, между прочим. Ждали что я сдачи дам? Не вышло. Считайте, что я струсил. Не ввязался. А они уж сбегали — вас позвали. Хулигана задержать. Разозлились, что гол забил? Так в следующий раз положу вашим три. На спор. И за себя. И за футбол тоже.

— Забивай, сколько можешь, — из-за барьера подал голос пожилой сержант. — Только я за тебя больше никогда болеть не буду, хотя всю жизнь за «Звезду» болел.

Свят удивленно посмотрел на сержанта: вот уж не ожидал, что в этом городе кто-то может за «Звезду» болеть.

— А потому не буду, — продолжал сержант, — что ты пустозвоном оказался. Такой умный в игре, а здесь ахинею несешь.

Лейтенант, опустив глаза в протокол, лежавший перед ним, тихо сказал:

— Пойми же ты, что мы должны все как было записать.

— Вы же свидетелей опросили, вот и записывай, — упрямо стоял на своем Свят. — На вас я не в обиде, сказал он, обернувшись к сержанту. — Тебе потом самому стыдно будет, — опять он резко сказал растерянному лейтенанту. — Подписывать твой протокол я не буду, никакой силой не заставишь. Так что звони нашему тренеру. Больше я с тобой ни о чем говорить не буду.

Рука лейтенанта на столе нетерпеливо вздрогнула. Не оборачиваясь, он приказал сержанту:

— Позвоните. Раз он так — позвоните. А стыдно потом будет ему.

— Куда звонить? — спросил сержант, но Свят не ответил.

— Наверняка в «Центральную», — сказал лейтенант.