Небо и земля. Том 1

— Внушайте Люне, что зубы нужно беречь смолоду, даже молочные. Уж не знаю, когда доведется их пломбировать. И доведется ли вообще, — сказала врачевательница и взяла чистый листок взамен исписанного.

"Как ваш пациент? Люня по легенде вызд. и мой визит без прич. вызовет подозр-е".

"Кашляет, но идет на поправку. И мается. Боюсь, натворит дел".

"Сдастся даг?"

"Нет. Хочет в Сопрот-е" — написала Айями. — "Но не знает, как связаться с нашими".

"Не передумает?"

"Нет. Я уверена"

Зоимэль прокрутила карандаш меж пальцев.

"Если он твердо решил, я помогу. Сведу с нужными людьми".

От изумления Айями едва не уронила журнал, лежавший на коленях.

Зоимэль и Сопротивление?! Не может быть. Наверное, это шутка. Или Зоимэль имеет в виду совсем не то.

"У меня тоже укрывается один из наших" — написала врачевательница, и Айями уставилась на неё потрясенно.

"А как же мальчики? Вдруг сболтнут?" — вывела она поспешно и наморщила лоб, вспоминая. Детям умершей соседки, взятым Зоимэль под опеку, было двенадцать и десять лет соответственно.

"Наоборот. Они отличные помощники. Всё видят и замечают. А даг. не обращают внимания на детей".

Невероятно! Мелкотня на подхвате и выполняет разные поручения. Шпионы сызмальства, ставшие взрослыми не по годам.

"Как зовут вашего жильца? А. сбежал из пос. с 2 товарищ." — приписала Айями.

"Пока что не говори ему ничего. Иначе сорвется и не долечится. Намекни, пусть выздоравл. побыстрее".

"Конечно!!!"

"И никому ни слова. Не проговорись даг".

"Да! Да!"

Неожиданно Айями пришло в голову пугающее предположение.

"Вы под подозрением?" — дописала она на листке и показала на вентиляционную решетку.

"Не думаю. Прослушку поставили на всякий случай. Уверена, ратушу тоже напичкали" — ответила строкой ниже Зоимэль.

Айями похолодела.

Если врачевательница права, значит, и в комнате переводчиц тоже стоит прослушивающее устройство. А что? Очень удобно. Не сходя с места, узнавать, о чем судачат амидарейцы и какими тайнами делятся. На прием к Зоимэль с утра до вечера тянется народ, и помимо болячек люди хотят выговориться — о тяготах жизни, о неуверенности в завтрашнем дне, и о недовольстве порядками оккупантов.

"На том и порешим. А теперь надо уничтожить нашу переписку" — Поставив точку, Зоимэль заговорщически подмигнула.

— До свидания, Айя. Заглядывай непременно.

К вечеру Айями наконец смогла унять взбудораженность, вызванную визитом в больницу. Но мысли неустанно возвращались к разговору с Зоимэль.

Айями раз за разом прокручивала в памяти свои слова и ответы собеседницы. Не сказалось ли что-нибудь, могущее заинтересовать даганнов?

Откуда у Зоимэль уверенность, что за ней следят на расстоянии? Очевидно, тому есть неопровержимые факты. И подслушивающее устройство установлено недавно, потому что в последнее посещение больницы разговор Айями с врачевательницей был куда откровеннее и касался раненого паренька, найденного на улице.

Если Зоимэль права, то и беседы переводчиц прослушиваются. Записывается каждый чих, анализируется каждое слово. И результаты немедля докладываются господину подполковнику.

О чем говорилось с коллегами? О каких секретах шептались переводчицы?

Не выдержав, Айями закружила по комнате. Схватила тряпку — вытереть пыль и заодно привести расшалившиеся нервы в порядок.

Навскидку не вспоминалось ничего, что имело бы важность для даганнов. И все же Айями чувствовала себя букашкой, которую посадили в банку, чтобы через стекло наблюдать за трепыханьем. И посмеиваться над предрассудками, слушая рассуждения амидареек о варварских замашках чужаков.

Нужно при первой же возможности предупредить коллег, чтобы впредь соблюдали осторожность в высказываниях.

А Зоимэль умна. И наверняка быстро вычислила прослушку. Не зря Айями восхищалась незаурядными способностями и смелостью врачевательницы. Но почему-то никоим образом не проводила параллель между Зоимэль и Сопротивлением. Наверное, потому что профессия доктора — мирная и аполитичная. А еще потому что кто-то кричит на всех углах о связи с партизанами, а кто-то помогает им тихо и незаметно. И остается в тени, как истинный патриот.

А сумка с продуктами обязательно внесет полезный вклад в общее дело. Во всяком случае, Зоимэль не ринется в торговые ряды, чтобы обменять консервы на муку и яйца. В этом отношении она честна и неподкупна.

К тому же, Зоимэль — человек широких взглядов. И не открестилась от знакомства, узнав, что Айями "закрутила" с даганном. Наоборот, не побоялась доверить свой секрет. Вдруг мужчина, укрывающийся у врачевательницы, окажется товарищем Айрамира? Было бы чудесно, если так.

Прихватив ужин с пылу с жару, Айями отправилась в квартиру напротив.

Айрамир мастерил тележку из остатков пилмата. Стул он давно починил и вернул женщинам.

— Как дела? — спросила Айями, присев на краешек кровати.

— Сносно. Если всё получится, у нас будут две тележки. И воды будет вдвое больше. Думай, где раздобыть второй бидон.

— Можно выменять. Люди уезжают из города и оставляют всё лишнее и ненужное, — ответила Айями.