Небо и земля. Том 1

Лишь лейтенант А'Некс из клана Чернокрылых ястребов не явился в комендатуру согласно приказа. Пару дней назад его звено отправилось на охрану железнодорожного моста, находившегося в десятке километров от городка.

— Неделя патрульной вахты — и прилетит наш ястребок, — пошутил Крам. Как оказалось, неудачно, потому что подполковник А'Веч, изучив список, без долгих раздумий вынес обвинение отсутствующему подозреваемому.

— Однозначно это он. Стопроцентная схожесть между "черным" и "чернокрылым".

— Вот я и говорю: баба — дура, коли не видит разницы между орлом и ястребом, — проворчал Крам. — Если из-за неё сломаешь моему сородичу нос, я за себя не отвечаю.

— Причем здесь нос? — удивился деланно Веч. — Пусть твой сородич объяснит, почему скрывал тактическую информацию.

Крам скривился, словно от зубной боли. В последнее время его выдержка подверглась серьезному испытанию, потому как подполковник А'Веч с утра до вечера занудствовал и вымещал отвратительное настроение на гарнизоне. Точнее, напомнил распоясавшимся и разленившимся доугэнцам о военной дисциплине. Солдаты разве что снег не мели. Техника сияла и лоснилась, казармы драили до блеска, столовую вылизали от пола до потолка, после физических тренировок пот тек в пять ручьев, учебные тревоги проводились глухими ночами, когда сон особенно сладок. Теперь под окнами комендатуры не трепались впустую, а в клубе не толпились, прохлаждаясь за картишками и вином. Каждому нашлось занятие.

— Наняли амодарок, пусть они и убирают, — ворчали недовольно солдаты, но окрик: "Разговорчики в строю!" заставлял вытягиваться в струнку.

Казалось, подполковник А'Веч вообще не смыкал глаз и успевал везде и всюду. Как тут уснешь, если зудится, и взгляд беспрестанно падает на часы, подгоняя минутную стрелку? Вот вернется лейтенант с патрульной вахты, и даже заступничество Крама его не спасет. И дело не в уязвленном самолюбии и не в мести. Суть в нарушении устава, и виновный ответит по всей строгости, потому что не прошел инструктаж и не выслушал наставления руководства о последствиях утечки информации. Поддавшись телесной слабости, лейтенант мог проболтаться амодарке о секретных операциях и о стратегических планах и о распорядках в гарнизоне.

Рьяно радея за дисциплину и порядок, Веч заслужил одобрение полковника О'Лигха:

— Ишь распустились, лоботрясы. Думают, если война закончилась, можно и расслабиться. На том свете отдохнем. Так их, разгильдяев!

Зато беспокойство Крама росло как на дрожжах. Он решил, что друг, движимый местью и распаленный злобой, замыслил изощренное наказание для лейтенанта А'Некса.

— Я мог бы посчитать оскорбительным твое богатое воображение, — сказал Веч. — Приглядись. Я действую в пределах устава, и мне без разницы, кто и чей сородич.

Так-то оно так. Амодарку-переводчицу и пальцем не тронул, и слова грубого не сказал, но своим молчанием запугал до заикания. Она разве что по стене не размазывалась, сталкиваясь с Вечем на лестнице, и пробиралась мимо на цыпочках, завидев его на крыльце комендатуры.

Веч и сам запутался в мешанине обуревавших эмоций и оттого злился, теряя над собой контроль. С одной стороны, упрекнуть переводчицу не в чем. Она выбрала покровителя, и им стал не Веч. Но и родственничку обломилось, и маленькая ложка меда в бочке дегтя подсластила горькую пилюлю. А с другой стороны, самообладание падало на колени под гнетом обуревавших фантазий. О лейтенанте А'Нексе и об амодарке. О том, где они встречались и чем занимались. О том, каким образом им удавалось таиться и скрывать. О том, что её подтолкнуло к "крылатику": нужда или симпатия. О том, чем тот лучше его, Веча.

И тогда нападала ожесточенность. Какое-то необъяснимое исступление, помрачнение, что ли. В глазах темнело, и рассудок отступал на дальний план. Одолевала жажда ломать и крушить. Сдавливать, выжимая досуха. Так же, как в первые годы войны.

Видимо, что-то эдакое проявлялось на лице Веча, потому что амодарка при мимолетных встречах кралась, не дыша, и сливалась с собственной тенью. И заикаясь, выдавливала тоненько: "Д-доброе утро". А Крам, ни на миг не поверив в напускное спокойствие друга, сказал:

— Носом чую, убьешь кого-нибудь. Или моего лейтенанта, или того, кто сегодня попадется первым под руку. Поговори с ней начистоту.

— О переводах? — фыркнул Веч. — Не вижу темы для продуктивной беседы.

— Я тут поразмыслил… Мы тогда напридумывали всякого… несуразного. Если бы Некс оприходовал твою амодарку… Ладно, не кривись. Если бы он закрутил с ней, то не смолчал бы. Сам знаешь, в гарнизоне такие вещи разносятся быстрее огня. Каждая амодарка — как звездочка на фюзеляже. Некс не упустил бы случая прихвастнуть. Уж я бы точно знал. А я знаю, что он ходил к мехрем.

— Не собираюсь трепаться с бабой о том, о сём. Вот приедет её эчир*, с ним и пообщаемся, — ответил Веч грубо и посмотрел на часы: — Ну ладно, бывай. У меня утренний обход территории.

А через десять минут помощник В'Аррас заглянул в комнату переводчиц с устным повелением: Ааме лин Петра срочно подняться на третий этаж для беседы с господином подполковником.

***