Небо и земля. Том 1

— Какие у вас аппетитные амодарочки, — сказал сородичу, и Айями поспешила отвернуться. Под прицелом липкого взгляда она получила необходимые ответы и заторопилась обратно. А через какое-то время в комнату переводчиц заглянул бравый офицер.

— Ба, да тут настоящий цветник, а опылять некому, — воскликнул, присвистнув.

Он неторопливо прошелся по комнате и, встав за спиной Айями, наклонился к уху. И отрезал пути к бегству. Одна рука легла на спинку стула, другая накрыла листок с начатым переводом. Не рука, а волосатая лапища. Выслушав предложение даганна, Айями онемела. Беспомощно посмотрела на соседок, но те, уткнувшись в бумаги, не поднимали глаз.

— П-простите… Я не могу… — только и смогла выдавить.

— Можешь, — сказал офицер вполголоса. — Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? Пара слов нужному человечку — и тебя вышвырнут с работы. А могу устроить так, что твоя семья… мать? отец? сестра? — перебирал он. — Сын? дочь?

Айями вздрогнула, и шантажист понял, что нащупал верную ниточку.

— Я устрою так, что тебя обвинят в шпионаже. Проведут обыск и найдут доказательства. Тебя арестуют, а дочь отправят в Даганнию и отдадут к мехрем. Знаешь, кто такие мехрем? Проститутки.

У Айями закружилась голова.

— Вечером придешь в госпиталь и скажешь дежурному, что тебе нужен капитан Т'Осчен. Не придешь — пеняй на себя, — предупредил незваный гость и, одернув китель, удалился из комнаты прогулочным шагом.

Айями закрыла лицо руками. Сколько она так просидела — час, два?

Вот и сглазила Эммалиэ удачу, пожелав, чтобы чужаки не обращали внимания на переводчиц. Не прошло и года, как даганский офицер заинтересовался амидарейкой и решил развлечься. Заодно припугнул для острастки. И ведь догадался, что Айями не примет хику из-за бесчестья. Дочка не позволит.

Вот гад, как говорит Айрамир. Цинично пользуется своим превосходством, чтобы задавить слабого и безответного. Победителям всё дозволено, а побежденные бесправны. Айями умудрилась об этом забыть, и теперь остается кусать губы от бессилия. И как назло, Имар уехал в командировку.

Сейчас Айями остро пожалела о его отсутствии, хотя в свое время вздохнула с облегчением из-за отсроченного разговора. Может, обратиться к помощнику А'Веча и попросить: "Заступитесь, пожалуйста. Капитан из госпиталя пристает с грязными намерениями"? Вряд ли В'Аррас станет конфликтовать с офицером из другого гарнизона. Посмеется и, в лучшем случае, пообещает разобраться, а через минуту забудет. Или не поверит и скажет: "Даганны не заставляют, потому что им преподносят на блюдечке". Айями невелика сошка, чтобы из-за неё портить отношения с соплеменником. Зато капитан отомстит. Из принципа. У него достаточно власти, чтобы сфабриковать обвинение. Недолго думая, военные вломятся домой с обыском и почуют раненого в соседней квартире. Шпионаж — это раз. Укрывательство беглеца — это два. Достаточно, чтобы разлучить и с Эммалиэ, и с Люней. Что делать, что делать?

Искать выход.

— Вы расстроены. Что он сказал? — спросила Риарили, заметив, что на Айями лица нет.

— Нашел ошибки в переводе, — отмахнулась та. И уставилась слепо в окно, придумывая, как выкрутиться.

Можно наплевать на угрозу и отправиться домой как ни в чем не бывало. Но беда в том, что капитан Т'Осчен мирно и спокойно — словно обсуждал вкус пирога с повидлом — предупредил: он не привык, чтобы его персону игнорировали. И будет так, как он сказал.

По окончанию дня в комнату заглянул помощник господина подполковника, проверяя, задержатся ли сегодня переводчицы на работе.

— До свидания, — попрощалась Айями, поправляя шарф.

У неё даже получилось улыбнуться и отправиться непринужденной походкой к лестнице. А от ратуши повернуть в сторону больницы и шагать, не обращая внимания на морозец, пощипывающий щеки, и на красную полусферу солнца над крышей соседнего дома.

— Мне нужен капитан Т'Осчен, — сказала она дежурному при входе.

Усмешка вспыхнула в черных глазах и зазвучала в голосе, когда мужчина набрал нужный номер на телефонном диске.

— Пришла, — бросил коротко и положил трубку на рычажки.

Отойдя к окну, Айями нервно мяла пальцы. За полупрозрачным полиэтиленом виднелись неясные фигуры даганнов, куривших на крыльце. А вот звуки проглатывались, но Айями всё равно не разобрала бы ни слова. В висках стучало, в голове стоял шум.

Капитан заставил себя ждать. Он воспитывал. Показывал, кто здесь главный, и за кем останется последнее слово.

Подошел в наброшенном на плечи кителе, руки в карманах брюк.

— Молодец. Не сглупила. Пойдем, — кивнул, приглашая следовать за собой.

Лицо у него неприятное, в оспинах. Губастое и щекастое. И жирные брови, нависшие над глазами.

— Вы не позволили мне объясниться. Простите, но я не могу принять ваше предложение, потому что встречаюсь с другим офицером.

Он прищурился.

— Ха! Ты придумала минуту назад. Почему не призналась днем?

— Помешали чужие уши, — потупилась Айями. — Услышат мои коллеги — и назавтра узнает весь город. Амидарейцы относятся с неодобрением к женщинам, гуляющим с даганнами.

— Врешь. Как зовут твоего эчира*?