Небо и Земля

«Будем себе болтаться вокруг орбитальной верфи и заниматься саботажем, – продолжал капитан. – Всё равно эта нуль-транспортировка – бред. Не верю я в неё. Такой мастер, как ты, считай, для нас спасение». – «А если я не смогу?» – усомнился Эндрю. Капитан пожал плечами. «По большому счёту всё равно, – сказал он. – Нам так и так идти за Цербер. А за границей Солнечной кто нас заставит делать то, чего мы не хотим? Ты не сомневайся. Они думают, я настоящий псих и жду не дождусь, как бы рвануть в подпространство. А я всего-навсего обычный алкаш. Трус я и сука. Ходил на десантнике, бросал ребят на поверхность. А однажды нажрался до глюков и своего навигатора, хорошую бабу, взял да удавил. Показалось мне, что не туда рулит. Сел за управление, стал отворачивать и собственным выхлопом три десантных бота спалил. Ну, думаю, молодец, долетался. И тут как осенило меня. Выхожу на связь и говорю начальству: извините, не могу больше воевать с мирным населением, свободу Марсу и так далее. Только что в знак протеста сжёг три сотни героических десантников, туда им и дорога, кровавым убийцам… А самого хохот безумный разбирает. Меня – бац! – в психушку на экспертизу. И что ты думаешь, нашли какое-то поражение чего-то там в башке. Допился, судя по всему. Поэтому и не убили. Но три года в палате – та же могила, разве что светло. Вот с таким командиром ты пойдёшь, лейтенант. Командир-то я хороший. Тем более не пью вообще ни капли – вылечили. Ну что, согласен?»

Эндрю не глядя подписал бумаги, согласно которым исполнение смертного приговора откладывалось на неопределённый срок. Под усиленным конвоем его переправили в закрытый тренировочный центр. Он как раз внедрился в компьютер системы охраны и готовил побег, когда за ним приехал флаг-адъютант группы F капитан Мозер с секретным предписанием Адмиралтейства. Приговор скостили до пятнадцати лет условно, звание и награды вернули. Оказалось, что на флагмане группы F произошла безобразная драка, и старший техник капитан Скаччи, весь в слезах и соплях, на коленях стоял перед адмиралом, умоляя не отправлять его вниз. А Рашен обратился в строевую часть Адмиралтейства и спросил, где сейчас лейтенант Вернер. «Да он сидит», – ответили ему. «За что?» – удивился Рашен. «Нападение на старшего по званию. Кажется, съездил по морде начальнику базы». – «За такое ордена полагается давать, – небрежно сказал Рашен. – Найдите мне его. А я пока с адмиралом флота переговорю и улажу формальности».

Теряясь от смешанного чувства стыда и восторга, Эндрю ступил на борт флагманского корабля, не зная, что сказать Рашену и как его благодарить. Эндрю по-прежнему не любил космос. Но понимал, что единственное его спасение – работа. И как минимум был в долгу перед адмиралом. Которому он зачем-то остро понадобился.

Уже через сутки на «Тушканчике» Эндрю буквально расцвёл. Ему поставили безумную по сложности задачу. Но зато адмирал не держал на него зла, а вокруг были отличные люди, элита группы F. И прелестная женщина-навигатор, которой Эндрю вроде бы тоже понравился. Жизнь наполнилась смыслом. А то, что Вернер оказался в сердце настоящего антиправительственного заговора, его пока не волновало. Он не верил, что это может плохо кончиться, и убеждал себя, будто Рашен, как обычно, старается предусмотреть даже невозможное, и правильно делает, но ведь он где-нибудь на полпути найдёт разумный выход.

Эндрю не был глуп. Просто он был неисправимый романтик и открытая душа.

Как раз таким людям больше всего доверял Рашен. Такие не любили умирать и поэтому старались не совершать ошибок. Ещё их не тянуло на подвиги. С героями Рашен боролся всеми доступными способами. Недаром его начальником штаба был известный буквоед, задница и саботажник контр-адмирал Задница, лучшим разведчиком считался отпетый перестраховщик Эбрахам Файн, а за состоянием техники следил клинический зануда Боровский. Отчасти этим объяснялись успехи группы F во второй марсианской кампании. Опираясь на таких, мягко говоря, странных людей, Рашен воевал ювелирно. Задница обеспечивал абсолютную тактическую грамотность операций, Файн ни разу не дал заключения на основе недостаточных данных, а Боровский гнал на верфи любой мало-мальски побитый корабль. В итоге Задница получил орден, у Файна проявилась в лёгкой форме паранойя, Боровский слёг в больницу. Рашен имел кучу неприятностей в Адмиралтействе, но задачи были выполнены, а экипажи группы F – целёхоньки.

И Эндрю Вернер, все боевые подвиги которого были делом чисто вынужденным, такое положение вещей от души приветствовал. Под крылом у Рашена он отогрелся и почувствовал себя человеком, которого в беде не бросят. Взамен он работал как проклятый. А ночами ему снилась блондинка с зелёными глазами и обворожительной улыбкой. Мастер-навигатор Кендалл. Милая Кенди.

* * *

Вернер после работы забежал в душ и теперь слегка опаздывал. Поэтому он спешил и, выскочив из-за угла, чуть не сбил с ног весьма представительного господина, одетого в парадную форму военного астронавта: сплошь пуговицы, галуны и прочая бижутерия.