Небо для смелых

— А нельзя ли найти смычку в работе командиров и советников? — переспросил член Военного совета Жданов. — Все-таки «ум хорошо, а два — лучше».

— Можно, но на это нужно время, у нас его нет, и не исключено, что в решающий момент ум зайдет за разум.

Тимошенко согласился с мнением Птухина.

* * *

С началом артподготовки авиация нанесла удар по точно известным укреплениям противника, затем в ходе наступления последовательно стала сопровождать боевые порядки сухопутных войск. Птухин вместе с Тимошенко, начальником артиллерии Вороновым [Н. Н. Воронов — впоследствии Главный маршал артиллерии. Был добровольцем в Испании] с командного пункта Мерецкова следили за результатами ударов авиации. Кирилл Афанасьевич, только накануне получивший впервые радиостанцию, теперь моментально сообщал результаты авиационной поддержки.

Наступление развивалось успешно. Можно было выкроить минутку навестить в госпитале раненного в воздушном бою Пронина. По дороге из штаба округа в госпиталь на углу Садовой и проспекта 25-го Октября взгляд Птухина остановился на человеке, одетом в старое летное кожаное пальто и надвинутой на глаза пилотке. Это при морозе-то в 18 градусов. Фигура этого человека показалась Птухину знакомой. Шофер притормозил, и Евгений Саввич узнал одного из командиров истребительных бригад Белорусского округа.

— Алексей Кулдин? — осторожно спросил Птухин. Тот вымученно улыбнулся и вяло отдал честь.

— Садись в машину, поехали.

— Не стоит, товарищ комкор.

— Если я тебе комкор, то приказываю! — Птухин сдвинул брови.

Кулдин все стоял на тротуаре.

— Зачем это, Евгений Саввич? Рискуете. Даже не все родные принимают.

— Ладно, переживем, поехали.

Кулдин два года назад был отстранен от работы.

Оставив Кулдина в своем кабинете, Птухин отправился к Тимошенко, от него к Жданову, где застал Николая Николаевича Воронова.

— Конечно, Евгений Саввич, мы устроим его, поможем, но почему прямо заместителем командующего ВВС армии? Он ведь более двух лет не соприкасался с авиацией, многое за это время изменилось… Потом ему надо отдохнуть от всего пережитого, а вы сразу в работу. А каковы его планы, интересовались?

— Нет, Андрей Александрович, не спрашивал, не буду. Я уже встречался с такими. Главное для них — скорее возвратиться в дело, почувствовать свою необходимость, доверие. А забыть отверженность можно только в коллективе, когда коллектив с тобой считается как с равноправным. Ему сейчас отдых моральный важнее отдыха физического. В способностях его я не сомневаюсь. Он был одним из лучших командиров бригад.

Птухин видел, как одобрительно кивнул Воронов и приветствовал испанским жестом поднятой правой руки, сжатой в кулак. Жест не ускользнул и от Жданова. Он улыбнулся.

— Ну что ж, коль вы ручаетесь! Будем требовать.

Через три дня совершенно преобразившийся полковник Кулдин представился командующему ВВС в связи с вступлением в должность.

* * *

Трещала хваленая линия Маннергейма. 7-я армия обходила с северо-запада Выборг, за которым открывалась совершенно не защищенная столица Хельсинки. Еще до того, как пришло указание Главного Военного совета РККА о прекращении огня, руководство фронтом знало, что время войны исчисляется уже часами.

В апреле 1940 года заседание Главного военного совета. ЦК ВКП(б) подвело итоги финской кампании. Несмотря на победу, встала необходимость разобраться в причинах расхождения действительности с лозунгом «На удар врага мы ответим тройным ударом». Резкой критике была подвергнута вся система боевой подготовки видов Вооруженных Сил и родов войск, ее слишком большая условность и «тепличный характер». О действиях авиации на Северо-Западном фронте делал доклад Птухин. Несмотря на то, что авиация с задачами, возложенными на нее, справилась успешно, в отчете командующего ВВС фронта основное внимание было уделено недостаткам, вытекавшим из децентрализации управления, слабого вооружения, отсутствия радио, низкой подготовленности к полетам в сложных погодных условиях днем и ночью.

— Если мне не изменяет память, вы подобное писали и в отчете по спецкомандировке? — спросил Сталин.

Птухин ответил утвердительно.

После заседания Сталин заметил, что Птухин заслуживает высокой награды, тем более что его заслуги в Испании оценены недостаточно.

Вскоре на столе у Сталина оказалось составленное Мерецковым и подписанное Тимошенко представление на присвоение комкору Птухину звания Героя Советского Союза. А через неделю рано утром, поднятый с постели телефонным звонком, Птухин услышал в трубке радостный голос Жданова:

— Спите? А надо давно плясать! Не догадываетесь? Ну, полно вам! Поздравляю с присвоением Героя Советского Союза! Рад за вас искренне, Евгений Саввич!

Птухин от волнения не своим голосом тихо повторял:

— Спасибо, Андрей Александрович, большое спасибо…