Небо бескрылых

Он резко выдохнул, и обхватил ее, и прижал — и, скользя губами по ее лицу, забормотал:

— О боги, Юрис… Юрис, милая… Прошу, уйди, хорошая моя, ладно?

— Как же я уйду, если ты меня держишь? — задыхаясь, ответила она.

Он разжал руки, отступил назад и закрыл глаза. Его трясло.

— Уходи, — прошептал он. — Ну?

— Прости, — сказала Юрис и выскочила наружу.

За ее спиной раздался грохот. Она обернулась и посмотрела в распахнутую дверь.

Он сосредоточенно колотил молотком по несчастному щитку, сминая его в неопрятный ком. Потом швырнул молоток об стену, вслед за ним полетело корявое железо и длинное витиеватое ругательство.

Она не стала ждать продолжения и убежала.

На следующее утро Алекс подрался с четверокурсником Гальтейном. Они катались по полу в коридоре на втором этаже, колотя друг друга головами об пол. Разумеется, драку разняли; разумеется, было разбирательство.

Оба драчуна словно языки проглотили. Удалось выяснить, что первым ударил Роу и что сделал он это не просто так — Гальтейн сказал ему несколько слов, немедленно получил по физиономии и не остался в долгу.

Вся академия знала, что Гальтейн говорил Алексу гадости. Он при каждом удобном случае говорил что-нибудь оскорбительное насчет подлого Дизита и козьей морды — у него были какие-то свои, личные счеты с той стороной Грандстрима. Дизитская морда раздражала его безмерно самим своим присутствием в академии, он не мог спокойно пройти мимо. Но до сих пор Алекс сдерживался. Вся академия догадывалась, что на этот раз Гальтейн наконец нашел слова, бьющие по самому больному, — и скорее всего, это были слова о Юрис, вчерашний визит которой в мастерскую не прошел незамеченным. Вся академия — даже отъявленные сплетники — считала, что Гальтейн получил за дело и что ему еще мало досталось. Но точных слов не слышал никто.

Ректор произнес длинную гневную речь. Роу слушал его краем уха, злобно косясь на Гальтейна заплывшим глазом; а тот шмыгал разбитым носом, трогал языком распухшую губу и исподтишка показывал кулак.

…Лучший по академии результат по фигурам высшего пилотажа. Ну тут никто иного и не ожидал.

…Взрыв в общежитии — к счастью, никто не пострадал. Алекс с Тайбертом сушили на подоконнике йодистый азот, и к одиннадцати утра, когда все курсанты были на занятиях, он высох. Во всех окнах в комнате вылетели стекла, одно — вместе с рамой.

Едва успев отработать наряд, закономерно последовавший за взрывом, — теперь по уборке территории, — Алекс утянулся в самоволку, и не один. Шестеро курсантов на трех казенных ваншипах улетели гулять в горы на целый день. Ректор был сильно раздосадован, узнав, что в обычную компанию под водительством Роу и Сивейн затесалась Юрис Бассианус: накрутить хвосты самовольщикам так, как у него давно чесались руки, не удалось. Отделались нотацией.

На следующий день — снова драка с Гальтейном. Дрались молча и страшно, противников едва удалось растащить. Причины драки остались неизвестны — хотя, конечно, снова вся академия догадывалась о подоплеке. Балл за дисциплину катастрофически падает. Ректор произносит речь перед общим строем, напирая на недопустимость разрешения конфликтов кулаками.

Враги сделали выводы. На их физиономиях то и дело появлялись новые отметины, все знали, что они дрались еще как минимум раз шесть, но ректора удавалось оставлять в стороне.

…Конфликт с преподавателем баллистики. Что делать — Алекс не удержался, услышав авторитетным тоном произнесенное: "Пушки нового поколения легко пробивают даже гильдейскую броню". Он спросил во всеуслышание, видел ли когда-нибудь педагог гильдейскую броню, а когда тот уверенно заявил, что да — за два вопроса разоблачил его некомпетентность. Алекс эту броню не только видел — он ее трогал и пытался сверлить. В результате — "Вся группа решает задачу номер триста пятнадцать, а Роу, раз он самый умный, представит к завтрашнему дню расчеты пушки, которая пробьет гильдейскую броню".

— Несправедливо, — сказал Алекс. — Имперские инженеры сто лет рассчитать не могут, а я к завтрашнему дню?

— Хорошо, — снисходительно сказал педагог, чувствуя себя отомщенным, — не к завтрашнему. К концу семестра.

Конечно, к концу семестра Алекс не победил гильдейскую броню. Но некоторые идеи появились. Надо будет показать Уокеру, может, в них есть рациональное зерно…

…Лучшая экзаменационная работа по математике.

…Лучший реферат по тактике воздушного боя.

…Конец учебного года. Общий вздох облегчения — Гальтейн, слава всем богам, закончил академию, а Роу отбывает на каникулы к опекуну.

— 40-

Ей пятнадцать. Она обещала стать красивой, но обещания не сдержала: она по-прежнему всего лишь мила, и это ее немного беспокоит. Она хотела бы быть красавицей — для Алекса. Она знает, что он влюблен, и именно поэтому опасается: вдруг он встретит настоящую красавицу и влюбится в нее? Но об этих глупостях она думает лишь когда одна, а с ним вместе думать не может вовсе.