Небесный суд

— Боюсь, старина, вам нужно проявлять осторожность. У паровиков тут выставлены заслоны против мехомантов, чтобы те не оскверняли их могилы. Они не станут вас слушать, если вы скажете, что позарились на вражескую саблю, чтобы продать ее потом на блошином рынке, или на голосовую коробку павшего паровика.

— Спасибо, компатриот, но к галкам и воронам я не имею никакого отношения, — ответил человек в инвалидной коляске. — Я искал друга, моего бывшего ученика.

— И вы его нашли?

— Да, вернее, то, что от него осталось. Он погиб в сражении. Иногда полезно взглянуть на мертвое тело, чтобы вспомнить человека.

Молли принялась толкать кресло в объезд павшего экзоскакуна. Вокруг мертвого зверя лежало кольцо мертвых шакалийских солдат — наглядное свидетельство его свирепости.

— Сегодня здесь погибло много людей.

— Разве это не правда?

Человек притормозил кресло, и вместе они прислушались к крикам умирающих и раненых, что все еще доносились с поля боя.

— Помните, как говорят здесь, в Шакалии? У каждой долины своя битва, у каждого озера — своя песнь. Интересно, что будут говорить про это место лет через сто?

— Будут рассказывать про львов в небесах и мертвых врагов в снегу. Но нам не нужно ждать сто лет. Вот увидите, уже к концу недели в Роттонбоу будут продаваться грошовые книжонки с балладами об этом славном дне.

— Вижу, вы настоящая шакалийка. А не взяться ли вам самой за сочинение таких баллад? Найдите печатника, договоритесь с ним — и вскоре вы с ним завалите рынок этим добром. Главное, не упустить подходящий момент.

— А знаете, я, наверно, воспользуюсь вашим советом, — ответила Молли. — А вы вернетесь к преподаванию?

— У меня есть приглашение, — ответил ее собеседник, — от некого Тинфолда. Он предложил мне баллотироваться в парламент.

— Этот старый свистун? — фыркнула Молли. — Да ведь он радикал! У левеллеров не было в парламенте большинства вот уже сотни лет!

— Вы так думаете? А мне всегда казалось, что они только и делают, что мутят воду. В любом случае, мне придется отстаивать заведомо проигрышные программы. — Калека показал на труп, мимо которого Молли толкала его коляску. — Не думаю, что после всего этого шакалийцы будут и дальше уповать на то, что, мол, все разрешится само собой. Миддлстил придется отстраивать заново; большая часть Особой Гвардии в бегах, торков у них больше нет. Наверняка будут раздаваться требования подвергнуть Квотершифт разрушительной бомбардировке с воздуха. С этими идеями тоже придется бороться. Тысячи наших людей превращены в биороботов, им тоже потребуется помощь. Если нам что-то и нужно, так это перемены. А вы? Вы уже достаточно взрослая, чтобы голосовать?

— В Гринхолле мою кровь зарегистрировали год назад, — ответила Молли. — Возможно, я буду даже голосовать за вас. Правда, не знаю, пойдет ли вам на пользу мой голос.

— Я по-прежнему умею держать в руках полемическую дубинку. — С этими словами он шлепнул ладонями по бокам кресла. — А главное, могу легко нанести удар ниже пояса, где больнее всего.

— Значит, в Миддлстил?

— Да, — ответил Бенджамин Карл. — Домой.

Гарри столкнул со стула мертвого офицера Третьей Бригады. На небольшой ферме к северу от Ривермарша ее арьергард держался до самого конца, упорно отказываясь сдаваться. Увы, месть потрепанных остатков новой парламентской армии все же настигла их.

— Он ему все равно не нужен, — пояснил Гарри, поймав на себе взгляд Оливера.

— Похоже, у вас было для меня предложение, Гарри.

— С чего ты взял? — удивился Стейв.

— Иначе зачем ты здесь? Хорошо, попробую угадать. Сейчас вы скажете мне, что говорили с кем-то, кто хорошо знает их оружие. Или их историю. Либо и то, и другое.

Гарри вздохнул.

— Да, эти твои два пистолета. За ними тянется довольно темная история. Чертов проповедник, ну как я тогда не догадался, что у него на уме!

— Они часть земли, Гарри, часть этой страны.

— Что довольно странно, Оливер, потому что я собираюсь забрать их вон туда. — И он ткнул пальцем вверх.

— Со мной или без меня?

Гарри подмигнул.

— Можно так, и можно и этак.

— Вряд ли из меня получится хороший Ловец волков.

— А по-моему, Суд это интересует меньше всего. Старый проповедник подсунул нам хорошую головоломку. Раньше такого за ним не водилось. Я поначалу считал, что за всей этой катавасией стоит именно он. Но, оказывается, ошибался. А я нечасто готов сознаться в подобных вещах.

— Вот и я о том же. У вас имеется план, вы — часть системы. Все это ваше бесконечное наблюдение, подсматривание, расчеты, все эти ваши игры, вечная перестановка фигур на доске, блеф перетасовки, обманные ходы.

— Твой отец был мастер играть в такие игры, Оливер.

— Но я не он, я совсем другой человек.

— Суд не жалует свободных агентов. Это мешает ему предугадывать ход событий, вносит элемент непредсказуемости, я бы даже сказал, хаоса.

— Вы правы, Гарри. Эти два пистолета не имеют четкого плана действий. Но когда они при тебе, ты способен видеть зло, видеть его цвет, чувствовать его присутствие как реальную физическую силу.