Небесный сапфир

— У меня к тебе довольно деликатная просьба, — признался Сеня. — Между нами, надеюсь.

— Ну, в этом можешь не сомневаться, — рассмеялся Артур. — В конце концов, ты знаешь куда больше моих секретов, чем я твоих.

— Я насчет праздника. Ты не мог бы заказать выступление Яны Синицыной? Как будто это твоя инициатива, а я все оплачу…

— Ох, ну наконец-то, Сеня, — усмехнулся Артур. — Я уж, грешным делом, думал, с тобой что-то не так. Ну совсем бабами не интересуешься. А эта Синицына, красивая она. И поет классно. Понравилась тебе? Думаю, проблем не будет. Актрисы, они, обычно сговорчивые…

Арсению захотелось врезать приятелю, но он сдержался.

— Считай, уже звоню ее концертному директору. И денег не надо. Рад помочь другу. А с Маринкой ты как вопрос решишь?

— Ну для тебя ведь не секрет, что она твою супругу терпеть не может. Она уже заявила, мне, что не пойдет. Я буду с Игорем Монаховым.

— Ну тогда вообще нет проблем! И не смущайся ты, Сеня. Нормальная просьба. Мужская.

На торжестве Арсений сидел за одним столом с именинником. Он не мог дождаться, когда Яна выйдет на сцену. Когда это, наконец случилось, он не мог отвести от нее глаз как когда-то в юности.

Она была в длинном лиловом платье, облегавшем ее по-прежнему безупречную фигуру. Ее нельзя уже было назвать ребенком. На сцене стояла редкой красоты женщина. Единственная, кого он любил. Она спела множество красивых и душевных песен, но публика все не отпускала ее, вновь и вновь вызывая на бис.

Когда она вышла в очередной раз, Арсений наконец поймал ее взгляд. Он смотрел на нее внимательно и спокойно. Он хотел, чтобы она поняла: он не отступит.

Потом она ушла в гримерную, чтобы немного передохнуть.

— Друг, давай, дуй следом, — шепнул ему Артур. — Сейчас самое время, ты мне поверь.

Яна сидела перед зеркалом и поправляла прическу. На ней было другое платье — серебристое с открытыми плечами. Значит, она еще будет сегодня петь.

— Если ты скажешь, я уйду. Тебе нужно просто сказать…

Яна хотела сказать, чтобы он уходил, напомнить о том, что они оба несвободны, но не могла вымолвить ни слова.

Арсений подходил все ближе и она вдруг поняла, что не в силах его остановить. Что это чувство сильнее ее разума и воли. Он был уже близко, опасно близко, она чувствовала его дыхание на своей щеке. Ощущение, которое она так и не смогла забыть… Она просто стояла и смотрела на него, не в силах пошевелиться, хотя где-то в глубине душе понимала, что это ее последняя возможность спастись, избежать этого безумия.

Арсений поцеловал ее, готовый к взрыву негодования, проклятиям, к пощечине. Он решил, что стерпит что угодно, потому что все это вполне заслужил.

Но когда он поцеловал Яну, она заплакала. Она плакала потому, что они оба совершили столько ошибок и теперь то, что они сделали, непоправимо. Она думала, Арсений никогда больше к ней не вернется и почти научилась жить без него. Но он вновь ворвался в ее жизнь, срывая все преграды на пути. И в этот момент она просто не могла думать ни о чем другом..

— Я люблю только тебя… Ты даже не можешь себе представить, как я мечтал об этом, — сказал Арсений.

В этот момент ему казалось, что все, что произошло с ним за эти годы, все ужасы войны, все войны большого бизнеса, все было ради этого единственного мгновения, когда он смог снова заключить Яну в свои объятия.

— Что же мы будем делать дальше, Сеня? — прошептала она очень тихо.

Дверь скрипнула и он едва успел отпрянуть.

— Яна, пора на сцену, — сообщила организатор мероприятия.

Сейчас иду. Арсению тоже пришлось вернуться в зал.

Яна что-то сказала музыкантам и вдруг запела песню, которая была так не похожа на все предыдущие, но Арсений знал, к кому она обращается. Яна больше не избегала его взгляда. Она говорила с ним так, как лучше всего умела.

Каким ты был, таким остался,

Орел степной, казак лихой!

Зачем, зачем ты снова повстречался,

Зачем нарушил мой покой?

Зачем опять в своих утратах

Меня хотел ты обвинить?

В одном, в одном я только виновата,

Что нету сил тебя забыть.

Свою судьбу с твоей судьбою

Пускай связать я не могла.

Но я жила, жила одним тобою,

Я всю войну тебя ждала.

Арсений почувствовал ком в горле. Он вспомнил, как слышал этот голос в Афгане. Как выжил благодаря ему. Что он сделал с их жизнями? Как мог допустить такое?

Ждала, когда наступят сроки,

Когда вернешься ты домой…

И горьки мне, горьки твои упреки,

Горячий мой, упрямый мой!..

Твоя печаль, твоя обида,

Твоя тревога ни к чему:

Смотри, смотри, душа моя открыта,

Тебе открыта одному.

Но ты взглянуть не догадался,

Умчался вдаль, казак лихой…

Каким ты был, таким ты и остался,

Но ты и дорог мне такой.

Глава 34

После банкета Яна ждала его в гримерке. Сеня наспех попрощался с именинником, который подмигивал ему сразу двумя глазами и бросился к любимой. Она стояла у окна в своем чудесном серебристом платье.

Когда он вошел, Яна повернулась к нему.

Сеня встал на колени. Ее голос, ее песня все еще звучала в его сердце.