Небеса могут подождать

Дорен был смертельно обижен не только на Джонсона, но и на дядю Сэма. Американская свобода повернулась к нему не самой привлекательной частью тела. Он был волен идти куда угодно, делать что угодно — но куда он мог пойти и чем заняться, если много лет учился и учил других только ломать кости, дробить черепа и убивать еще сотней способов? Кстати, столь ограниченные профессиональные навыки и подвели его, когда он впервые проник в квартиру Корина Его пальцы не были приспособлены для такой тонкой работы, как безупречное вскрытие замка. Отсюда и злополучная царапина…

О возвращении в армию Дорену не приходилось и мечтать Он был достаточно умен (коэффициент интеллекта 128), чтобы не удовлетворяться скромным местом в мире, и слишком честолюбив, чтобы признать поражение и опустить руки. Дорен начал поглядывать в направлении преступных синдикатов, но их деятельность, особенно нижнего звена, казалась ему мелочной, скучной и не стоящей усилий. Внешне он впал в апатию, но внутри копилась вскормленная обидой агрессивность.

Все изменилось, когда в жизни бывшего морского пехотинца появился Рон Ричарде. Не вдруг, постепенно, Ричарде прощупывал Дорена, узнавал его ближе, рассчитывал и прикидывал, годится ли Кеннет Дорен на уготованную ему роль. Рону импонировали не столько прошлое бывшего коммандос, сколько его организаторская хватка, подвижный творческий ум и затаенная готовность отомстить за себя. И когда Ричарде решил, что время пришло, он развернул перед Дореном блистательную перспективу, от которой у того захватило дух. А в качестве предварительного этапа ему поручалось подобрать людей и создать мобильную ударную группу. Национальность и гражданство боевиков не имели значения, так как действовать предстояло не оглядываясь на границы. Дорен носился по земному шару, как ракета, выбирая кандидатуры с прошлым, похожим на его собственное. Претенденты проходили тестирование, несравнимое со стандартным армейским, применяемым даже при наборе в элитные подразделения. Оценкой за провал на экзаменах служила смерть.

Энергия и напор Дорена были столь велики, а многие из его идей столь парадоксальны и ценны, что он быстро занял заметное положение в организации Ричардса.

Но сам Рон Ричарде оставался для Дорена загадкой, вплоть до того, что и его настоящее имя пребывало в неизвестности. Об истинном влиянии организации Дорен тоже мог только догадываться.

Он знал, что на Ричардсе круг не замыкается и что перед его, Дорена, глазами, в его компетенции лишь ограниченный секрет. Связи и начало управления вели куда-то на самый верх. Невидимого и недосягаемого главу сети называли «мистер Браун», намеренно выбрав одну из самых распространенных в англоязычном мире фамилий. О мистере Брауне Дорен не знал ровным счетом ничего. Но когда его привезут в Лэнгли и напичкают «сывороткой правды» и прочими хитроумными наркотиками, он выложит столько подробностей, что организации придется туго.

В дверь позвонили. Вернулась Лигейя Маллиган.

— Что у вас новенького? — произнесла она с порога. Ее волосы пахли парижскими каштанами.

Шеннон хмуро мотнул головой.

— А я думала, ты попытаешься раскрутить его.

— Я пытался.

— А где Корин?

— Спит. И будь я неладен, если сейчас не последую благому примеру.

Увы, ему не довелось осуществить свое намерение. Загудел телефон. Лигейя подняла трубку.

— Слушаю.

Высокий мужской голос с жестяными обертонами выдал условную фразу.

— Мистер Мэлли, мы ждем вас, — ответила девушка. — Вы далеко?

— Напротив подъезда.

Послышались гудки отбоя. Корин высунулся из спальни.

— Мэлли?

— Он поднимается, — сказала Лигейя.

Внешность Макса Мэлли никак не соответствовала экранным представлениям о раппере, неукротимой живой машине. Ниже среднего роста, отнюдь не атлетической комплекции, с грустными глазами Пьеро и вялым подбородком, он казался заторможенным. Еще во время их мимолетной встречи в Лэнгли Шеннон поражался: неужели это тот самый человек, который похитил и вывез в Америку наркобарона генерала Сантоса, правую руку панамского диктатора Норьеги? Причем Сантос был выкраден из-под носа у службы безопасности диктатора, из охраняемого, начиненного электроникой особняка.

Мэлли пожал руку Шеннону и Корину, кивнул Лигейе Маллиган (он слегка высокомерно относился к женщинам в разведке). Рукопожатие специального агента оказалось мягким и слабым. Трудно было предположить, что спрятанные в этом тщедушном теле пружины в нужный момент стремительно и неудержимо распрямляются, превращая его в отлаженный механизм разрушения, который мало кто возьмется остановить.

Мэлли не тратил слов попусту. Из внутреннего кармана он извлек продолговатый кожаный футляр, оттуда появились шприц и ампула. Дорен пал духом. Надежды на побег испарялись. Специалист, закатав рукав рубашки пленника (не на той руке, что перевязала Лигейя, а на прикованной к трубе), наложил жгут. Кеннет мог ударить его, но чем бы это помогло? Так или иначе они справятся с ним.

Разве что выпустить пар…

Дорен безропотно позволил сделать себе инъекцию.