Небеса могут подождать

Корин меланхолично подергал решетки, несильно ткнул плечом дверь. Шансы на побег нулевые, да если и выломать дверь, что делать с вооруженными охранниками? Корин заранее решил, что если до четырех утра не придумает приличного плана побега, потребует встречи с Валентином Петровичем и попробует запудрить ему мозги. Плохая идея лучше никакой.

В окно Корин увидел, как Валентин Петрович переговаривается с мощным парнем в коже, придерживая дверцу «Волги». Слов он не разбирал, только приглушенный звук голосов. Дверца хлопнула, машина выехала со двора. Белобрысый, что приценивающе оглядывал Стефи, заложил засов ворот, и оба охранника вернулись в дом.

Итак, их всего двое? Вероятно, но в доме могут находиться и другие. К тому же для Корина что двое, что целая армия — все равно. Каждый из парней превосходил Корина массой, ростом и силой, не говоря о выпирающих из-под курток пистолетах.

И он не мог выломать дверь, не поднимая шума.

7

Разукрашенные пластмассовыми бриллиантами настенные часы показывали половину второго ночи.

Стефи устала метаться по комнате, как тигрица в клетке. Она прилегла на подушки дивана, вскочила снова, втолкнула в пасть видеомагнитофона первую попавшуюся кассету. Джо Кокер навязчивым хриплым баритоном посоветовал ей снять с себя все, при этом милостиво разрешал остаться в шляпе. Шляпы у Стефи не было, поэтому она швырнула в экран коробку от кассеты.

Хуже всего была эта проклятая неизвестность.

Где Корин? Стефи так стремилась помочь ему, а вместо этого повисла гирей на его ногах.

За дверью послышались осторожные шаги, потом негромкие скребущие звуки. Стефи обратилась в слух. Похоже, в замке поворачивается ключ!

Корин?

Дверь медленно приоткрылась. Это был не Корин. На пороге стоял улыбающийся белобрысый охранник, и в руке его поблескивал шприц.

Парень протиснулся в комнату, запер за собой дверь, с ухмылкой сунул связку ключей в карман.

— Разомнемся, крошка? — вежливо предложил он. — А это чтобы ты не брыкалась…

Игла шприца нацелилась в предплечье Стефи.

Она не знала русского языка, но по интонациям и поведению парня угадала женской интуицией, зачем тот пришел. И та же интуиция подсказала ей, как с ним держаться.

Стефи соблазнительно улыбнулась, облизала губы и прошептала:

— Ты мне нравишься… Такой большой и сильный! Иди ко мне… А это убери, — она отвела его руку со шприцем. — Какое же удовольствие, если я буду лежать, как бревно? Не понимаешь? — Она расстегнула пуговку на платье и для пущей убедительности добавила известные ей русские слова: — Горбачев, Сталин, Берия, ура!

От странной политико-эротической тирады охранник несколько оторопел, но главное он понял: ему не собираются оказывать сопротивления. Наркотик ни к чему — кажется, ночка будет повеселее, чем он надеялся.

Он положил шприц на телевизор, улыбнулся еще шире и рывком опустил молнию на куртке.

Стефи подходила к нему, продолжая расстегивать пуговки одну за другой. Ее руки обвились вокруг шеи парня, его спина прижалась к экрану. Стефи впилась в губы жертвы роскошным поцелуем.

Одновременно ее пальцы нащупали на крышке телевизора шприц.

Игла вонзилась сзади в шею охранника по самое основание. Он закричал скорее от неожиданности, чем от боли и попытался оттолкнуть Стефи, изо всех сил давившую на плунжер. Но наркотик оказался сильным, через секунду-другую парень закатил глаза, пошатнулся и в полный рост растянулся у ее ног. Стефи упала на колени, торопливо обыскала карманы куртки, вытащила ключи и здоровенный пистолет. Когда она застегивала платье, в коридоре загрохотали шаги.

— Толя, где ты? — прозвучал встревоженный голос за дверью. Ключ вошел в замок, и в дверях показался второй охранник — метра под два ростом, состоящий из одних мускулов и с пистолетом в правой руке.

Стефи сама не сообразила, как получилось, что ее палец нажал на спусковой крючок. Выстрел ударил так громко, словно это был не выстрел, а взрыв.

Стефи не целилась — вздумай она прицелиться, никогда не попала бы туда, куда попала, а именно в правую половину лба охранника, прямо над бровью. Он выронил оружие и повалился на пол.

— Святая Мадонна! — прошептала Стефи. — Да я убила его!

Она выглянула в коридор. На выстрел неминуемо должен был сбежаться как минимум взвод охраны. Но никто не бежал, тишину не нарушали ни шаги, ни крики.

Единственным человеком в доме, который мог услышать выстрел, был Корин — и он услышал его.

Он прижался ухом к замочной скважине, но не уловил больше никаких звуков. И все же выстрел — это не хлопок пробки от шампанского. Выстрел означает конфликт, неразбериху, панику — наилучшие условия для побега.

Корин поднял стул, размахнулся и ударил в дверь.

Дерево затрещало. Он с силой двинул дверь плечом и, довершив дело ногой, выскочил в коридор. На огороженной перильцами площадке второго этажа появилась Стефи в полурасстегнутом платье, с пистолетом в руках.

— Стефи! — закричал Корин и бросился наверх.

Они обнялись, вернее, Стефи прижалась к нему, не скрывая счастливых слез.

— Ты жив…

— Конечно, жив. — Корин отобрал у нее оружие. — Это ты стреляла? Что случилось? Где охранники?