Небеса. Близнецы

Я попыталась улыбнуться, кивнув в знак согласия. Воздух становился совсем тяжелым, он давил на меня будто прессом, пока стало совсем невыносимо это жуткое молчание.

– Я очень сильно всех вас люблю, – в последнем порыве обернулась я, – и я вернусь, обязательно вернусь.

Не оставив больше никому возможности приблизиться я стала пятиться назад. Алан оказался рядом. Еще один разочек взглянув на Томаса, в надежде вновь увидеть такие любимые глаза, я выдохнула. Он даже не смотрел в мою сторону. Больше ждать нет смысла – я села в машину и Алан нажал на газ.

Глава тридцатая

Я сидела на заднем сиденье автомобиля, неистово сжав края его обивки, ногтями врезаясь в плотную кожу и напряженно всматриваясь в лобовое стекло на горящие в темноте фары переднего вида.

Алан не трогал меня, внимательно наблюдая за мной через окно заднего вида. Он мчался быстро явно с превышением скорости, но, ни его, ни меня сейчас это не волновало. И вдруг он резко нажал на тормоза, заглушил мотор и вышел из машины, хлопнув дверью.

Не понимая, я вышла за ним следом.

– Что случилось?

– Что случилось? – вопросом на вопрос отреагировал Алан, – Ева, разве ты не понимаешь, что я теряю тебя? Я совсем не так представлял нашу жизнь! Будь хоть немного больше времени, я уверен, мы нашли бы выход, заключили бы договор с тудорами, я бы забрал тебя, увез подальше от этого кошмара, и тебе не пришлось бы сейчас открывать этот чертов портал!

Голос Алана срывался, даже у него сдавали нервы.

– Я бы любил тебя, Ева! – совсем отчаянно и так страстно выпалил он под конец. Решившись насовсем крайний шаг, Алан прижал меня к боковой дверце машины. Одна рука легла на мою талию, а вторая скользнула по волосам к шее. Я не успела опомниться, как его дыхание обожгло мне шею, теплые, жаждущие губы прильнули к пульсирующей жилке и этот, чуть влажный след от поцелуя, обдало прохладой.

– Алан, остановись, – приглушенно прошептала я, но мои слова развеял ветер, – хватит!

Второй раз прозвучал приказом и возымел свое действие, Подавшись отчаянному желанию Алан, потерял самоконтроль и сейчас мой резкий крик привел его в чувство. Он стоял передо мой обезоруженный собственной несдержанностью. Я не злилась на него, разве можно злиться на того, чье сердце живет любовью, даже если она не взаимна?

– Алан, прошу тебя, – и я нежно погладила его по щеке, – ты заботливый сын, любящий брат, чудесный друг и, я уверена, станешь великим лидером для Ордена, только не надо ждать меня, прошу.

– Ты сама не понимаешь, о чем просишь.

– Я прошу всего лишь о шансе, для тебя самого. Дай себе шанс подарить свою нерастраченную любовь кому-то еще. Не жди меня.

Оттолкнувшись от машины, я открыла дверь и снова села по центру заднего сиденья. Но сейчас стало даже как-то легче, нет, не потому, что ожидала от Алана стопроцентного выполнения наказа, скорее потому, что наконец-то сказала ему об этом прямо, поставив жирную точку в наших сложных отношениях.

Немного постояв, Алан вернулся в салон автомобиля. Оставшийся путь мы провели молча, погрузившись каждый в свои мысли. Полуразрушенная маленькая часовня встретила нас заунывным завыванием ветра сквозь деревянные ставни, покосившийся купол скрипел на ветру как несмазанный вентиль.

Дверь, обитая двумя досками крест-накрест, издала протестующий открытию скрип и, так и повисла на одной петле, когда Алан просто отодвинул ее в сторону.

– Не очень-то тудоры следили за своим наследием, – саркастично усмехнулся он.

Внутри пахло плесенью и подгнившей древесиной, обветшалая крыша пропускала в самый центр часовни лунный свет, ложившийся ровным кругом на пыльную поверхность пола.

– Алан, смотри, – я стерла мыском обуви плотный слой пыли, под которой виднелась часть надписи, – здесь что-то написано.

Алан схватил лежащую рядом доску и, приложив к полу одним движением смел пыль в сторону. Мы переглянулись, древним языком латыни на полу были выбиты шесть букв, как на фолианте – COELUM.

У входа раздался шум, и в руке Алана тут же вспыхнуло пламя. Он придвинулся ко мне ближе, оттесняя меня в тень часовни и прикрывая собой.

– Алан! Ева!

– Мама?

На середину часовни вышли четыре женщины, Глория куталась в шерстяной плед.

– Что Вы здесь делаете?

– Нельзя чтобы девочка оставалась одна, если мы не можем пойти с ней, хоть проводить ее мы можем, – Лея ответила за всех.

– Томаса нет с Вами? – заметила я, и волнение охватило меня.

– Нет, милая, он ушел сразу же после Вашего отъезда, – сочувственно ответила Глория, – иди ко мне.

И я не заставила себя ждать – когда еще случится насладиться материнскими объятиями? Оборачивая вокруг меня свой плед, Глория улыбалась, а я вспомнила детство, как отец завидя меня вечерами на подоконнике подходил и укутывал пледом, что бы не замерзла.

– Это он и есть? Портал? – Таша присела на корточки и тронула руками выбитые буквы.

– Похоже на то. Осталось его активировать.